Она рассмеялась в лицо Тимолеону. Тот осклабился в ответ. В полурастворенное окно лился вечерний запах, извечный запах тайного сговора. Почти тотчас погас рядом с креслом рыжеватый свет лампы.
- Чем могу служить, мадемуазель Жермена? - осведомился доктор Гале.
Он торопливо запечатывал письмо.
- Папа собирался лично известить вас, что ближайшее заседание Совета переносится на девятое число текущего месяца, а я как раз шла мимо... говорила она с неизменным своим спокойствием, так странно нажимая на слова "Совет" и "переносится на девятое число текущего месяца", что Тимолеон вновь рассмеялся, сам толком не зная почему.
- Ну, ступай, ступай! - резко оборвал его Гале, протягивая конверт.
Он провожал садовника глазами, пока дверь захлопнулась за ним.
- Что все это значит? - спросил он.
- Хочешь, чтобы сразу сказала? - возразила она, кладя зонтик поперек кресла. - Я забеременела, только и всего!
- Замолчи, Мушетта, - прошипел он сдавленным голосом, - или говори тише!
- Я запрещаю тебе называть меня Мушеттой, - сухо проговорила она. - Как угодно, только не Мушеттой!
Она скинула пальто на стул и встала перед врачом.
- Сам должен понимать, - продолжала она, - разве сразу разберешься?
- Это... это давно случилось?
- Да уже месяца три (она преспокойно расстегивала юбку, зажав в зубах булавку).
- И ты мне... ты только теперь признаешься...
- Признаешься! - Она рассмеялась сквозь сжатые зубы, не выпуская изо рта булавки. - Хорошенькое слово!
Губы ее были сомкнуты, а в глазах играло детское веселье.
- Но послушай, нельзя же раздеваться здесь! - увещевал ее Гале, с трудом сохраняя хладнокровие. - Шла бы в кабинет!
- Какая разница? - удивилась Жермена. - Запри дверь, и дело с концом. Холодно у тебя в кабинете.
Он пренебрежительно пожал плечами, а сам искоса глядел на нее, чувствуя, что в горле у него пересохло. Согнув одну ногу, она поставила другую на подлокотник кресла и невозмутимо расшнуровывала ботинок.
- Воспользуюсь случаем, - заметила она. - Они ужасно мне жмут, а я за целый день не присела. Дай мне замшевые туфельки, помнишь, я оставила их у тебя в среду? Ну да, на полке туалета, за ящиком. И знаешь что? Сегодня я заночую у тебя. Я сказала папе, что поеду в Коленкур, к тетке Мальвине. Если не ошибаюсь, твоя жена вернется завтра?
Он внимал ей в совершенном изумлении, не замечая в необыкновенно подвижном личике некоей застылости, судорожной напряженности, выражения усталости и неотвязной заботы, отчего даже улыбка выходила у нее кривой.
- Своей неосторожностью ты в конце концов погубишь все, - жалобно проговорил врач. - Сначала мы виделись только в Булони или Сен-Поле, а теперь ты уже и сама не знаешь, что бы такое придумать... Ты видела Тимолеона? Ради меня...