– А как тогда понять, кто – надзиратель, а кто – заключенный? – спросил я, заехав на пустую парковку.
– Так в том-то и дело. Сами надзиратели тоже являются заключенными. Идем на качели. – Кэссиди выскочила из автомобиля прежде, чем я успел поставить его на ручник.
– Подожди, – крикнул я.
Она развернулась ко мне. Ее платье волновалось на теплом ветру.
Я запер машину и, сгорая от стыда, признался:
– Вряд ли я смогу качаться на качелях.
– Тогда будешь качать меня.
Кэссиди так рьяно рванула к маленькой детской площадке и цветастому игровому комплексу, словно мы с ней участвовали в забеге. Я с опаской ступил на песок у качелей, и моя трость погрузилась в него, точно держатель пляжного зонтика. Кэссиди скинула босоножки, завязала кофту на поясе и прыгнула на качели. Сердце щемило оттого, какой потрясающе красивой она была в своем синем платье, босоногая, с выбившимися из хвостика волосами.
– Иди сюда, – позвала она, крутанувшись на качелях так, что цепи захлестнулись иксом. – Толкай!
Я положил ладони на ее полуобнаженную спину, тяжело сглотнул, подтолкнул ее и потерял равновесие. Восстановив его, встал так, чтобы не растянуться.
– Еще! – крикнула Кэссиди.
И я продолжил ее раскачивать. Она взлетала все выше и выше, и, если честно, я будто чуток взлетал вместе с ней.
Вскоре моя помощь ей уже была не нужна. Кэссиди качалась, поднимаясь ввысь, и цепи бились о верхнюю перекладину.
Она откинула голову, улыбнулась мне и пообещала:
– Мы сбежим из паноптикума вдвоем.
И спрыгнула с качелей.
Они сразу перекрутились, потеряв седока, а Кэссиди, со смехом пролетев вперед, приземлилась на ноги у края песочного пяточка.
– Это мы так сбежали? – поинтересовался я.
– Какой там! Все еще впереди.
Я присел на качели, чтобы скрыть свою хромоту. Кэссиди, заняв соседние, выводила пальчиками ноги замысловатые узоры на песке.
– Видишь тот дом, справа от самого высокого дерева? – нарушил я молчание.
– С двумя дымоходами?
– Да. Моя спальня с бутафорским балконом. И она прямо над бассейном с бутафорским водопадом.
Мои слова вызвали у Кэссиди легкую улыбку.
– Я буду посылать тебе тайные сообщения. Азбукой Морзе. Своим «Хелло, Кити» фонариком.
– Хорошо. Ловлю тебя на слове.
Внезапно загудел мобильный Кэссиди. Она достала его из кармана, и я мельком увидел фото-заставку: Кэссиди со взрослым парнем. Их лица перекрывал перечень пропущенных звонков.
– Мне пора возвращаться, – поднялась она. – Откроешь багажник? Достану велосипед.
– Я тебя подвезу.
Кэссиди покачала головой.
– Я лучше на велосипеде. Мама и так уже зла. Я отвыкла от жизни дома: забываю отчитываться, что со мной все в порядке.