– Для меня с ним. А ты сама решай, – не стал я развивать давний разговор.
Ана решительно встала:
– Поехали. Нам надо добраться до Дона и найти какой-нибудь поселок помельче – меня уже тошнит от этой колбасы и лепешек.
– Наконец-то я понял, чего ты была так нетерпелива.
– Знаешь, какое мое любимое блюдо?
– Догадываюсь. Что-то вроде жареного языка. Так?
– Ага. Только надо, чтобы он был болтливый не в меру. Тогда он помягче будет.
– Молчу, молчу. И предупреждаю, у меня он жесткий.
***
Самолет охотно поднялся, стоило мне сдвинуть управляющую тягу, деревья плавно нырнули вниз, чтобы превратиться в пушистое серо-голубое море, над головой придвинулся потолок рваного облачного одеяла. На душе было легко – так бывает, когда становится ясно, что делать, как поступать и от тебя требуется только одно – идти вперед. Скелле сидела в своей излюбленной передней кабине, я рулил аппаратом сзади. Полет с восстановленной и даже улучшенной обшивкой стал гораздо более стабильным и уверенным. Комфорта добавляли защитные козырьки, получившиеся настолько удачными, что я по-настоящему ими гордился. Вообще, полет без шумного мотора доставлял сплошное удовольствие и радость.
Мы развернулись над руслом безымянной речки, приютившей рудники, один из которых на какое-то время стал для меня домом, и, держась немного в стороне от воды, так, чтобы не привлекать раньше времени излишнего внимания, двинулись вниз по ее течению. Рано или поздно, но все реки на этой равнине впадали в Дон. Яркими пятнами на серо-голубом каракуле леса блестели отблески солнца, пробивавшегося в разрывы облаков, шумел ветер в переплетениях стоек и тяг над головой, поддерживавших узел с установленной «чебурашкой» вертикальной тяги. Было тепло, даже немного жарко, но ветер легко сдувал липкий жар с головы и тела. Хотелось летать бесконечно. В очередной раз я отметил, что серо-голубой цвет растительности на этой планете рождает в полете необыкновенное ощущение того, что ты двигаешься в узкой щели между серым небом и таким же серым морем.
Несколько раз промелькнули внизу развилки сливавшихся вместе речушек. Русло, которому мы следовали, стало ощутимо шире, но никаких населенных пунктов мы все еще не встретили. Я поднялся повыше, прижимаясь к нижней кромке облаков и стараясь рассмотреть общее направление течения реки, так как последняя чрезмерно много петляла, и иногда казалось, что разворачивается обратно. С большой высоты русла мелких водных потоков терялись в монолитном ковре леса, однако вдалеке, там, куда мы направлялись, я заметил какие-то неоднородности, как будто кто-то огромный расчертил лесной ковер гигантским ножом. Не тратя больше времени на отслеживание мелких потоков, я направил самолет прямо туда. Оглянувшись назад, я заметил, что кромка плато, которое называлось Облачным краем, тянулась отчетливой темной полосой от края мира до края. Отличный ориентир – отметил я про себя и больше не оборачивался.