– Так сколько же народу побили!
– Смотри на меня, Саррих, если не хочешь разговаривать с ней. Отвечай. Где побили, когда, кто, кого и сколько?
Мужик опять затрясся – приблизилась Ана, но заговорил:
– Скелле, госпожа. Одни скелле других били, ну и людей заодно много погибло.
Вмешалась Ана:
– Или ты рассказываешь все и по порядку, или я забираю тебя с собой.
Староста попытался вновь бухнуться на колени, но я, схватив его за локти, не дал это сделать:
– Говори уже, идиот, и проваливай.
– Так это все знают! Давно это уже, лет пять назад. Чего-то они между собой сцепились – то я не знаю. Народу побили без счета. Целые поселки мертвых потом находили. Ну, и друг дружку, понятно дело, не щадили. Говорят, в столице башню магов штурмовали, но те отбились. Сейчас вроде успокоились, но злые стали, как… – он с испугом оглянулся на девушку.
– Вы, госпожа, извините – скелле-то немного осталось. Вас только в городе теперь и найдешь. Кому паспорт нужен, те, ясное дело, едут туда. А мы их и не видим теперь.
– А кто же детей на дар проверяет? – поинтересовался я.
– Да сами справляемся. Люди, поди, заинтересованы, чтобы с ребенком все нормально было.
Я отпустил Сарриха, которого все это время приходилось держать за локти:
– Спасибо. Иди уже.
Посмотрев вслед стремительно исчезающему старосте, я повернулся к Ане:
– Слышала?
Она кивнула:
– Слышала. Нам это на руку. Хочу к отцу поскорей – там всё ясно станет.
– Ты же бывала здесь – куда идти?
Девушка вздохнула:
– Пойдем, пока они совсем не разбежались.
Вела меня она не на местную станцию, или постоялый двор, а к одному из домов под высоченной двускатной крышей с цветным разрисованным коньком над ней. Нельзя сказать, что поселок обезлюдел, но встречные явно сторонились нас. На галерее, окружавшей здание, были расставлены столы с лавками – почти французское кафе на открытом воздухе. Люди, сидевшие за столами, притихли и съежились при нашем появлении – видимо, слухи о прилете скелле уже разошлись по поселку. Страх перед скелле надежно защищал нас от излишнего любопытства, а наше имущество – от не в меру жадных рук. Вместе с тем мне стало даже жаль Ану, которая в своей стране ощущала себя более чужой, чем на Земле. В этой ситуации трудно было упрекать ее за то, что она частенько говорила «они» о людях, населявших ее страну. Сейчас этот барьер, похоже, стал непреодолимым. С другой стороны, первоначально ее не опознали как скелле, и если бы я не представил ее Сарриху, то, с большой вероятностью, она могла бы оставаться инкогнито. Возможно, в следующий раз так и следовало поступить. Конечно, хорошо не волноваться за брошенный на пирсе самолет, но и ощущать себя оккупантом в своей стране тоже было неправильно. Теперь было невозможно просто пообщаться, поболтать с незнакомцами, узнать новости. Это не Земля, где можно, не сказав никому ни слова, проехать через полстраны, пользуясь разными видами транспорта, быть при этом в курсе всех последних новостей со всех уголков планеты и заказывать покупки или еду, ни разу не увидев живого продавца. На Мау надо общаться, а стена страха вокруг делала это затруднительным.