– Ирина Андреевна! Вот… свитер…
– А что? Хороший свитер. Толстенький такой свитерок.
– Пожалуйста, не стирайте больше мои вещи, я сама…
Потом Ирина Андреевна очень страшным голосом кричала: «Это не я, он сам уменьшился!»
Я просила прощения, в знак примирения и вечной дружбы подарила новый комплект постельного белья, долго пила с ней чай и слушала истории из её жизни. Подарила Ирине новое издание «Гордости и предубеждения», её совсем истрепалось.
Я почувствовала, что в такой экстремальной ситуации, когда необходимо всё обдумать, совершенно не могу идти в университет, тем более что у меня сегодня нет лекций, а только заседание кафедры. Позвонила на кафедру и прогнусавила, сильно зажав нос платком:
– Я себодя де приду да заседание, у бедя дасморк.
Повесила трубку, повалилась на кровать и захихикала сначала басом, а потом тоненько – хи-хи-хи! Это реакция на шок, стресс и раскрытие тёщей наших с Романом отношений.
Вообще-то мы с Ириной Андреевной не вруньи, просто у нас обеих сработало здоровое чувство самосохранения: в минуту опасности мы с ней повели себя совершенно одинаково – наврали с три короба. Она не стирала свитер, а я не встречаюсь с Романом и прогуляла заседание кафедры.
Самое губительное для моего человеческого организма – это то, что я всегда всюду должна быть к определённому времени – к примеру, лекции начинаются в двенадцать десять или в тринадцать двадцать, и на консультации тоже нельзя опаздывать. Поэтому я не могу в любой момент, когда мне захочется, посмотреть на звёздное небо или залюбоваться водной гладью, послушать шум ручья, и вся эта ситуация – очень серьёзная причина для стресса.
Решила выйти погулять, чтобы почувствовать себя частью Вселенной и на ходу обдумать ситуацию с тёщей, и вот пожалуйста – у Лысого для меня очень плохие новости. Лысый развернулся и нанял консьержку.
В подъезде на стуле сидела толстая тётенька в платках: один на голове, другой вокруг тренировочных штанов. Оказывается, эта обмотанная платками спортсменка и есть наш консьерж. Лысый вменил ей в обязанности спрашивать всех, к кому они идут и зачем. Затем консьержка должна подняться в квартиру и спросить, желаю ли я видеть визитёра. А я могу ответить: «Мы сегодня не принимаем» или «Не пускать!»
– Зачем мне не пускать? – удивилась я.
– Ну мало ли придут… – неопределённо сказал Лысый. – Партнёры там, или ещё кто… Будем теперь не хуже других новых русских. – Лысый радовался как дитя.
Я – новая русская. Я – новая русская?..
Мой виртуальный долг Лысому за то, чтобы чувствовать себя новой русской, вырос уже до двухсот долларов в месяц, из которых сто долларов за парковку моего старого джипа и сто – за обмотанную платками тётеньку. Ужас!