Я в один шаг отступил в сторону.
— Хорошо. Я прочитал дневник. И, как я понимаю, ты уверен, что твой дед оставил что-то в квартире, верно?
Кивнул ему в ответ.
— Но в квартире мы уже побывали. Там ничего нет. Сначала я подумал, что это связано с письмами... Но одна деталь, — он хаотично перелистывал дневник в поисках чего-то, на что я определенно не обратил внимания. Все остальные страницы кроме той самой, я читал от силы два раза и очень давно.
— Он оставил в зоне что-то до момента эвакуации.
— Да! — Слава наставил на меня палец, продолжая перелистывать тетрадь другой рукой. — И я предположил, может быть, ты не там искал? Иди сюда.
Я заглянул в дневник из-за его плеча. Слава поднял его и ткнул пальцем в запись внизу страницы. На полях я разглядел адрес.
— Улица Огнева, двадцать шесть, квартира шестнадцать? — вслух прочитал я. — И что?
— Тебе этот адрес не кажется знакомым?
— Да нет. Мама как-то сказала, он киевский.
Слава пристально на меня посмотрел, а потом поднял голову к потолку и попросил:
— Дай мне свой телефон.
— И что ты там хочешь… Ещё найти?
— Как можно так невнимательно читать письма, Александр? — спросил он, снимая блокировку. Затем нажал на окошко камеры и начал пролистывать сфотографированные письма. И чем дальше он продвигался, тем напряжённые я дышал ему в ухо. — Прочитай адрес, кому они предназначались.
Я вырвал у него телефон, по-прежнему не понимая, к чему он клонит.
— Огнева… Двадцать шесть.
— Я пересмотрел дневник, тут почти на каждой десятой странице повторяется адрес, разными ручками, в разное время, — продолжал Слава. — И письма. Скорее всего, по Огнева жила Любовь. Но почему он не отправил ей письма?
— Огнева в Припяти?
— В Припяти, — Слава засунул руки в карманы. — В десяти минутах ходьбы от дома твоего деда.
— Ясно.
Я бросил дневник на покрывало, рядом с телефоном, и потёр затылок в растерянности. Что это вообще значило? С каким умыслом Слава рассказал мне про Огнева? Тайн становилось больше. Придётся, наверное, отправиться на Огнева и заглянуть в квартиру Любы. Но перед этим прочитать письма. Вдруг найдем там намеки? Потому что в истории одно с другим не вязалось, что-то деда волновало десять лет, вот он и кидался к дневнику и выписывал адрес своей любимой. Но неужели так на него повлияло банальное расставание? Кем приходилась деду Люба, отправлял ли ей он письма или только писал и оставлял, в надежде однажды набраться смелости?