Наконец скрывшись за занавесом, она отбросила платье в сторону и нырнула в воду.
Она почувствовала, как меняется на теле кожа, изогнулась в воде, но не поднялась на поверхность. Ей хотелось оставаться в воде, чувствовать эту приятную тяжесть.
Толпа взорвалась истошными воплями, но в аквариуме этот рёв заглушила вода. Сквозь стекло Амелия увидела, как многие вскочили с мест и начали тыкать в неё пальцами.
Какая-то женщина в первом ряду залилась слезами, заламывая руки, и ритмично зашевелила губами, словно читая молитву. Амелия не разобрала, то ли дама восхваляла всевышнего за сотворение русалки, то ли проклинала Дьявола.
На задних рядах поднялась какая-то суета, но из-за темноты Амелии не удавалось разглядеть, что там происходит. И вдруг несколько человек бросились к сцене по проходам между рядами.
Амелия с тревогой поняла, что люди хотели взобраться на сцену, чтобы получше её рассмотреть. И вот они уже перед аквариумом, с воплями протискиваются ближе, прижимаются к стеклу, молотят по нему кулаками, выпучив глаза и разинув рты.
Впервые за долгую-предолгую жизнь ей стало стыдно, она устыдилась своего тела, из-за которого они в таком исступлении с криками бросались на стекло, царапая по нему скрюченными пальцами.
Она видела, как Леви отталкивает их прочь, крича: «Назад, назад!», но его не замечали, никто не желал ни слышать, ни понимать.
Они пожирали её глазами, упорно, неотступно, а она больше не могла на них смотреть, но отвернуться было некуда, её обступили со всех сторон, и отовсюду скалились эти хищные, ненасытные рожи, всё больше распаляясь от её вида, горя желанием смотреть ещё, ещё и ещё, но ведь она же должна была это предвидеть, и Барнум должен был знать, что так выйдет, и Леви пытался её предупредить, она не желала их больше видеть, свернулась клубком, закрыв лицо хвостом, и горько пожалела о решении покинуть родной дом.
«СКАНДАЛ В КОНЦЕРТНОМ ЗАЛЕ!
В давке пострадало множество желающих увидеть русалку с Фиджи!»
«НЕВЕРОЯТНО, НО ФАКТ!
Мы видели русалку!»
«РУСАЛКА В НЬЮ-ЙОРКЕ!
Погибла женщина
Подробности далее»
Барнум смаковал заголовки один за другим, раззадориваясь всё больше и больше, и совершенно не замечал того, что окружающие отнюдь не разделяли его восторга.
– Какой фурор! – воскликнул он, и Леви почудился блеск золотых монет у него в глазах. – Теперь за вход можно заломить любую цену, сколько захотим. Все население восточного побережья ринется в Нью-Йорк, чтобы только на вас посмотреть.
– «Погибла женщина», – угрюмо повторила Амелия.
Леви показалось, что она похожа на потускневшее серебро. Сияние кожи померкло, и серые глаза подёрнулись дымкой.