Я закрываю сайт, мне становится дурно. Кладу телефон экраном вниз на деревянный стол, который служит мне тумбочкой с тех пор, как я живу в этом доме. Мне не следовало заходить в интернет. Нужно было догадаться, но любопытство взяло верх. Он умер героем…
Не совсем так, «Юный хакер». Я единственный человек, который знает, что на самом деле произошло на вершине утеса: Эмерсон Кемп умер, пытаясь прикрыть свою задницу. Но полагаю, что более подходящего некролога быть и не может. Он был предан дополненной реальности до самого конца.
Телефон звонит, и я беру трубку. Наконец! Я ждала этого звонка весь вечер. Мое сердце сжимается, когда входящий запрос заполняет экран:
>Мэддокс Дрейк
>запрашивает FaceTime…
Странно видеть там лицо Мэддокса. Его настоящее лицо. Больше никаких аватарок. И больше никакого InstaLove. Приложение не работало всю неделю в ожидании расследования несчастных случаев. Невозможно проигнорировать тот факт, что InstaКвест привел трех пользователей к месту, где они встретили свою смерть. Я не представляю, как компания сможет вернуться на рынок, особенно без своего генерального директора.
Нет, этот некролог на TeenHack был не только об Эмерсоне. Его любимая компания умерла вместе с ним. Я нажимаю «принять» на своем телефоне, и Мэддокс приветственно машет мне:
– Эй, Нор!
Его лицо распадается на пиксели, и я пропускаю конец фразы, когда видеотрансляция замирает. Сигнал
Wi-Fi в моей спальне недостаточно сильный. Я крадусь по коридору и спускаюсь по лестнице, стараясь не шуметь. Уже за полночь, и мои родители давно в постели.
Изображение Мэддокса оживает, когда я сажусь за кухонный стол.
– Алло! Нора?
– Привет, – шепчу я так громко, как только могу, учитывая, что надо мной спят родители. – Я здесь. Ты меня слышишь?
– Громко и ясно.
Мэддокс показывает большим пальцем вверх. Его голос доносится до меня, слегка приглушенный уличным шумом на заднем плане. Он всегда звонит мне с пожарной лестницы за окном, чтобы не беспокоить бабушку. Половина его лица освещена уличным фонарем, половина скрыта тенью.
– Ты держишься? – спрашивает он.
Хороший вопрос. Прошла всего неделя с тех пор, как я обняла Мэддокса на прощание и отправилась домой на заднем сиденье родительской машины, но мне кажется, что это самая длинная неделя в моей жизни. Одно мгновение я в порядке – нормальная Нора, как всегда, а в следующую минуту мне кажется, что я повзрослела лет на десять. По крайней мере, за эту неделю стало ясно одно: Мэддокс не играет. Я ему небезразлична, и он доказал это, звоня каждый вечер.