Я глубоко вздыхаю:
– Я в порядке. С тобой связывались из офиса шерифа?
Он кивает, и его лицо мрачнеет. Что-то в выражении его лица есть такое, от чего у меня пересыхает во рту.
Для нас обоих последние несколько дней состояли из сплошных телефонных разговоров со следователями вперемешку с сеансами психологической помощи, на которых настаивала Академия Уинтроп. Можно сказать, это вошло у нас в привычку, но что-то в лице Мэддокса говорит о том, что сегодня все было не так, как обычно.
– И что? – тихо спрашиваю я. – Ты узнал что-нибудь новое?
Он понижает голос, и мне приходится прибавить громкость, чтобы услышать его.
– Там был дневник. Элеонора… – Он замолкает, и его кадык ходит вверх-вниз. – Они нашли его в Dropbox. Она удалила все записи, но криминалисты смогли восстановить большую часть.
Воротник пижамы давит мне на шею. Я расстегиваю верхнюю пуговицу.
– И следователи рассказали тебе, что в нем?
– Они дали мне его прочитать. Им нужна была помощь в толковании. Было не совсем ясно, кто есть кто, из-за всех этих прозвищ и сокращений, которыми она пользовалась.
Кроме шуток, приятно знать, что я не единственная, кого несколько озадачивал стиль общения Элеоноры Уинтроп. Мэддокс делает паузу, и я вижу по его лицу, что он отчаянно хочет рассказать мне, что было в дневнике.
Хочу ли я это услышать? У Мэддокса тоже есть психолог-консультант, и я могла бы предложить ему поговорить с ней. Это, наверное, было бы самым разумным для меня решением. Но я не могу устоять. Больше всего на свете я хочу узнать правду. Я хочу понять, что случилось – что произошло на самом деле и почему.
– Продолжай, – подталкиваю я его. – Что там было написано?
Он подносит телефон так близко, что его лицо занимает большую часть экрана.
– Теперь все становится понятнее… Почему она продолжала приставать ко мне, что именно пыталась скрыть. – Он прерывается и облизывает губы.
Я задерживаю дыхание, ожидая продолжения.
– Они с Эмерсоном собирались тайно сбежать, – говорит он наконец.
Я щурюсь, гадая, не ослышалась ли.
– То есть пожениться?
Он кивает, но мое замешательство только растет.
– Но ведь ей рано замуж…
– Я знаю! В восемнадцать разрешение родителей не нужно, и скоро ее день рождения. Но все же…
– Погоди, – перебиваю я его. – Помедленнее. Я думала, что осенью она пойдет в колледж.
– Да, именно поэтому она подала заявление в Стэнфорд. Чтобы быть рядом с Эмерсоном на западном побережье, пока она учится. – Он продолжает уже громче: – Ты что, не понимаешь? Она использовала меня, чтобы скрыть их отношения. Чтобы ее родители не поняли, что она с ним, пока ей не исполнится восемнадцать, когда дело будет сделано.