– А разве таких еще не существует? Кажется, я читал об этом в TeenHack…
Я поворачиваюсь к нему так быстро, что едва не выворачиваю шею.
– Стой. Ты читаешь TeenHack?
Боже мой! Он само совершенство.
Мэддокс закатывает глаза:
– Здесь все читают TeenHack. Мы все видели один и тот же пост.
– Ну я же не говорила, что изобрела что-то новое! Я просто собираюсь повторить эту газонокосилку. Сама. Это же соревнование, так?
Он хмурится:
– Ты способна на большее.
Его слова поразили меня, как дротик, попавший прямо в центр моей неуверенности. Он прав. Я всего лишь подражательница. Я окончательно опозорюсь перед всеми, если не придумаю что-нибудь более стоящее.
– Ноу меня нет других идей.
– Конечно, есть. Подумай.
Он снова касается моей руки чуть выше локтя, легко, как перышко, как будто это должно помочь мне думать.
– Должна быть какая-то модификация. Твоя версия должна быть в чем-то лучше, чем тот проект с TeenHack.
Я могу только качать головой.
– Подумай, – шепчет он, смотря куда-то вдаль и постукивая пальцами по подбородку. – Главным недостатком того проекта было обнаружение границ, верно?
– Что?
– Я пытаюсь вспомнить, что было написано в том посте, – говорит он. Он перестает стучать и смотрит на меня. – Робот-пылесос находит края комнаты, когда натыкается на стену, но газонокосилка находится там, где стен нет, так что…
А! Я понимаю, к чему он клонит. Газонокосилка из той статьи требовала сложного процесса установки. Надо было закопать провода вдоль края газона, чтобы робот мог понять, где ему следует разворачиваться. Что-то вроде невидимого ограждения для собак.
Мои глаза широко распахиваются, когда я улавливаю, к чему клонит Мэддокс. А он почему-то неожиданно расплывается в широкой улыбке.
– Обнаружение границ, – медленно произносит он.
Я улыбаюсь в ответ. Мэддокс продолжает:
– Значит, можно сконструировать такую газонокосилку, которой не нужно выставлять специальные ограничители для разворота. Чтобы пользователи могли загрузить карту местности – своего собственного участка – и газонокосилка знала бы… как не упасть в бассейн.
Ах вот почему он ухмыляется. Он опять надо мной прикалывается.
– Ха, – сухо говорю я. – Очень смешно.
– Нет, я серьезно.
Он наклоняется вперед:
– Ты что, не понимаешь?
Не понимаю… что именно?
Он встает, засовывая руки в карманы, и начинает расхаживать по комнате туда-сюда.
– Я просто размышляю вслух, – говорит он, глядя себе под ноги. Затем останавливается у дальнего конца стола и снова поворачивается ко мне. – Это вполне выполнимо. Почему бы и нет?
Его лицо светится, как лампочка. Клянусь жизнью, я не понимаю этого парня.