Нора, возьми себя в руки.
Давай же. В буквальном смысле. Скорее восстанови равновесие.
Я хватаюсь за подлокотники и сажусь, устраиваясь на стуле понадежнее. Он отпускает мой локоть и убирает волосы со лба. Я могу поклясться, что он покраснел. Хотя, наверное, мне это померещилось, или я все-таки вижу отражение собственного лица, которое заметно порозовело.
– Хм, – тихо говорю я, – значит, Эмерсон знает о проекте Риз?
Мэддокс кивает:
– Он за всем этим и стоит. Риз может пользоваться корпоративными серверами InstaLove и задавать вопросы разработчикам напрямую. – Он понижает голос. – И у нее есть Элеонора, конечно.
Нуда. Она.
– Дай угадаю. Элеонора – компьютерный гений?
Он пожимает плечами:
– Она знает, как обращаться с текстовым редактором. Но главное – она богата. Как ты думаешь, кто обеспечил финансирование всех очков?
Что-то в выражении его лица меняется, когда он упоминает имя Элеоноры. Странно. Так они встречаются или нет?
– Так вы с Элеонорой, типа…
Он прерывает меня, прежде чем я успеваю закончить вопрос:
– Не беспокойся о Риз и Элеоноре. Будь собой. Расскажи мне о твоем изначальном проекте. О том, который ты включила в заявку.
– Ты имеешь в виду мой дурацкий проект?
Он поднимает голову и смотрит на меня:
– Можно на него взглянуть?
Нет. Определенно нет.
Он тянется к моему ноутбуку, но я уже захлопываю крышку.
– Поверь. Мне стыдно его показывать.
– Ни за что не поверю.
Каким-то образом моя рука касается его руки, но я быстро прячу ее. Он смотрит на меня с любопытством.
– Расскажи мне о своем проекте.
Не говори ему, Нора. Нет. Не надо.
Он поднимает одну бровь, и эта гримаса ему очень идет, теперь он выглядит еще красивее. Я изо всех сил стараюсь не обращать внимания на бабочек в своем животе, которые совсем уж как-то разбушевались. Одна бабочка уже вовсе щекочет мне горло и заставляет произнести слова, которые я собиралась проглотить:
– Газонокосилка.
– Газонокосилка… – медленно повторяет он. – Они же уже существуют.
Прячу взгляд и принимаюсь разглядывать стеклянную стену кабинета: брови Мэддокса слишком отвлекают меня и не дают мыслить ясно.
– Нет, это… роботизированная… штуковина. Как ее там?
Боже, я разучилась говорить.
– Это как… э-э-э… само… э-э-э… самоездящая…
К счастью, он меня перебивает:
– Самоуправляемая? Как роботизированный пылесос, только для газона?
Я щелкаю пальцами:
– Да. Точно. Вот гораздо менее запутанный способ объяснить, что это.
Он задумчиво смотрит на меня, и тепло разливается от моих щек по шее. Я не могу вынести его испытующего взгляда. Снова открываю ноутбук и делаю вид, что ищу проект, но вижу отражение его лица в экране ноута. Мэддокс наклоняется ближе, читая через мое плечо.