- Только - что?
Я промолчал. Ну... как бы... стоит им говорить?
Не дождавшись ответа, щекастая посмотрела кругом. Осторожно.
- Говоришь, чем медленнее двигаться... - она не закончила. Как я, повела рукой в воздухе - слегка свободно, затем - через силу. - Если будем идти очень медленно?
- Ползти, - поправил я ее. - Опрокидывает. Ты же пробовала.
- Значит, ползти!
Кажется, длинная за спиной затаила дыхание.
- Получится?
У меня кружилась голова.
- Ну... есть одна запись. С камеры рядом с Жалом. Это было в Гомеле, там оно провисело двадцать пять минут. Там чувак как бы тоже пробовал из него выползти.
- И?
- Ну... он почти успел.
Щекастая выудила из кармана резинку. Собрала волосы в пучок.
- В задницу ваше почти. Я поползла, - сообщила она мне.
Вздрагивая, когда невидимые руки тянули ее к Жалу, встала на четвереньки. Сделала несколько мелких шажочков, преодолевая призрачные путы.
Мы с длинной МашеКатей посмотрели друг на друга.
- Ну... пошли.
- Поползли?
- Ага.
Это было как будто ползешь по наклонной. Очень длинной наклонной. Которая, знаете, так будто наклоняется на тебя всякий раз, как ты делаешь движение. И чем быстрее двигаешься - тем резче наклоняется доска.
Впереди мелькали синие джинсы щекастой. Я старался не пялиться слишком пристально на то, что они обтягивали... Да фигле - все равно ей не видно, куда я смотрю!
Да и это. Всякое дерьмо, поднятое водоворотом - стекляшки, камушки, ветки - вот это вот все - тоже мешалось.
Впереди выгибался уступ. Дома, размазанные в пятна, косо вытягивало в дугу из-за его края. Вечернее солнце - красное, как уголь - пялилось на нас из сине-зеленого неба. Мерно и глухо выли где-то вдали противоугонки.
Сердце шибало в ребра, а перед глазами скакали точки. Ноги горели. Чертова доска запрокидывалась все выше и выше.
- Уй, блин! - это щекастую швырнуло на меня. Я в этот момент подтягивал себя вперед за какой-то бордюрчик. Она врезалась в меня ногами, нас обоих отбросило назад.
- Руки убрал!
- Чего? Слезь с меня сначала!
- Ребят, вы там нормально? - это уже длинная. Она встревоженно смотрела на нас.
Мы забарахтались, пытаясь распутаться. Щекастая шипела сквозь зубы. Твою ж душу! Как она умудряется поворачиваться так, что под руку всякий раз попадает что-то неподходящее? Не, ну как посмотреть, неподходящее...
Длинная лежала на спине, головой к краю площади.
- Ребята, - протянула она. - Вы чувствуете? Чем ближе к краю, тем сильнее напор.
- И воздуху не хватает, - встревоженно поддержала ее щекастая.
Я посмотрел на возвышавшийся над нами край площади, над пляской пыли в эпицентре Жала. Пляска постепенно успокаивалась, лишь в одной точке неподвижным смерчиком дрожал пылевой столбик.