– Теперь все должно быть как надо.
– Должно?
Она повернулась к Филиппу с улыбкой.
– Гарантий нет.
Он отступил и позволил Адриенне открыть дверь хранилища. Она осветила помещение фонариком, и в его свете блеснули золото, серебро и драгоценные камни.
– Пещера Аладдина, – сказал Филипп. – Мечта каждого вора. Бог мой! Я думал, что уже все на свете перевидал.
Золотые слитки были сложены пирамидой, доходившей ему до пояса, рядом с ними были уложены слитки серебра. Тут были чаши, вазы и блюда, изготовленные из драгоценных металлов, некоторые были инкрустированы камнями. Женский головной убор, украшенный рубинами, алыми, как капли крови, соседствовал с короной, усеянной бриллиантами. В ящике, который открыла Адриенна, лежали необработанные камни.
Были в хранилище и произведения искусства – картины Рубенса, Моне, Пикассо, которые Абду никогда не вешал во дворце, но считал разумным вкладывать в них деньги. Филипп, отвлекшись от созерцания камней, остановился, направив луч фонарика на полотна.
– Сокровища короля. – Голос Адриенны отдавался в замкнутом пространстве глухим эхом. – Кое-что куплено за счет нефти, кое-что стоило крови, что-то приобретено ценой любви, что-то ценой предательства. А моя мать умерла бы в нищете, если бы я не начала воровать.
Филипп с сочувствием посмотрел на нее, а она продолжала:
– Самое ужасное, самое худшее – это то, что она умерла, продолжая любить его.
Он нежно провел пальцами по лицу Адриенны, чтобы осушить ее слезы.
– Он не стоит твоих слез, Эдди.
– Не стоит.
К Адриенне вновь вернулась решимость.
– Я возьму то, что принадлежит мне.
Она направила луч фонарика на противоположную стену. Когда луч коснулся ожерелья «Солнце и Луна», Адриенна протянула к нему руки. Теперь они дрожали от возбуждения.
Ожерелье было заключено под стекло, но оно не могло скрыть блеска камней. Любовь и ненависть. Мир и война. Обещание и предательство. Стоило только взглянуть на ожерелье, чтобы ощутить все эти противоречивые чувства.
Все драгоценные камни имеют свой характер, но ни один из них был не сравним с бриллиантом и жемчужиной из этого ожерелья. Филипп осветил его лучом своего фонаря и воскликнул:
– Я и вообразить не мог, как оно прекрасно! – Он положил руку на плечо любимой. – Возьми ожерелье. Оно твое.
Адриенна вытащила ожерелье и удивилась его тяжести.
– Я всегда думала, что же это такое – держать в руках свою судьбу?
– И?..
Она повернулась к нему, ожерелье в ее руках было как обещание.
– Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не могу вернуть его маме.
– Но ты сделаешь гораздо больше.