Василиса развернулась и зашагала к кострам. Ольга осталась наедине со своими мыслями. Беспощадная логика сестры развеяла часть ее страхов, но беспокойство никак не отпускало. Конечно, до настоящей провидицы ей было как до неба. Ее слабые способности не позволяли до конца понять, что же она предчувствует, и облечь это ощущение в словесную форму. Неясная тревога не могла дать ничего полезного: у границы со Степью всегда тревожно. Василиса уже принимала это как данность, Ольга все еще пыталась разобраться в оттенках своих ощущений.
Она не могла толком сказать, что сейчас заставляло ее размышлять над туманными знаками — собственное беспокойство или раздражение из-за равнодушия сестры. Через несколько минут она пришла в шатер, смирившись с тем, что пока не найдет ответа. Василиса уже спала крепко, без единого звука. Она не храпела, не ворочалась, не шуршала одеялом; ее лицо оставалось совершенно безмятежным. Снимая броню, Ольга подумала, что так спит кошка, или — что куда больше похоже на правду — цепенеет змея.
* * *
Шум за воротами застал Умова, когда он поднимался в хоромы. Со своего места на крыльце он хорошо видел, как во двор детинца сплошным потоком въезжали всадники. Умов ни на ком не увидел тегиляев: только кольчуги и местами зерцала. Подкрепление? Изяслав отправлял донесение не так давно, войско не должно было среагировать так рано. Или нет? И почему их так много? Среди конных на один миг промелькнул синий кафтан и знакомая фигура, но Умову хватило и этого мига. Воображение само дорисовало всаднице прямой нос, тонкие губы и взгляд, которым можно смотреть сверху вниз, даже будучи ниже на голову.
«Вот только ее здесь не хватало», — как-то обреченно подумал Умов. Василиса Чернова появилась вновь. Надменная. Холодная. И умная. Живое напоминание о днях в Южной крепости. Умов осознал, что ревнует. Василиса одним своим появлением напомнила ему о том, чего он так и не добился по своей глупости. Год назад он не испытывал бы ничего подобного, но Умов уже сделал первый, самый сложный шаг по дорожке честолюбия.
Он, не задерживаясь, поднялся в хоромы. Встречаться с Василисой больше необходимого ему не хотелось. Умов успел перепроверить расчеты еще раз, когда в дверь его покоев постучали. На пороге стоял Богдан.
— Иван Михалыч! Вас зовет Изяслав Всеволодыч…
… Василиса и еще одна очень похожая на нее женщина пришли почти сразу же вслед за Умовым. В комнате появилось всего двое новых людей, но в ней сразу стало тесновато. Что-то в них обеих было такое, отчего Богдан вышел за дверь чуть ли не с облегчением.