– Не знаю. – Дуги плюнул на палец и потер поверхность, сняв верхний слой грязи. – В любом случае это металл. И старый. Довольно круто. Держи. – Он бросил предмет мне. – Посмотри сама.
Я схватила его кончиками пальцев, чуть не сломав хрупкий проржавевший диск. Повертела в руках, пытаясь рассмотреть резьбу.
– Его бы почистить, – пробормотала я. – Так ничего не разобрать.
– Отмоем в море, – согласился Дуги.
Я изумленно посмотрела на него.
– Ты собираешься оставить его себе?
– Конечно, почему бы и нет? – Он улыбнулся, озадаченный моим тоном.
– Но это… – Я не стала говорить о краже, не зная, можно ли назвать так наш поступок. – Но это чья-то могила.
Разграбление могил совершенно точно незаконно.
– Уже не могила, – не согласился Дуги. – Возможно, кто-то оставил это как подношение или что-то вроде. Дольмены немного похожи на каменные круги; люди забыли их первоначальное назначение, просто помнили, что они важны.
Я поджала губы. Такая версия не делала ситуацию лучше. Но я не попыталась остановить Дуги, когда он забрал предмет из моей руки, в последний раз провел по нему пальцами, а затем сунул в карман.
– Пошли обратно? – предложил Дуги. – Должно быть, уже время обеда. Я умираю с голода.
С помощью Мартина он вернул на место камни, которые потревожил, а затем повел нас обратно к пляжу, указывая на еще какие-то археологические особенности на склоне холма. Я пыталась слушать Дуги, надеясь, что смогу чему-нибудь научиться, подготовлюсь, если вдруг все же попаду на курс – но сложно было сосредоточиться. Я все еще думала о пирамиде из камней, о глубокой черной впадине, окруженной древними камнями. О призраках друидов, как пошутил Дуги.
Я не могла отделаться от ощущения, что мы сделали что-то очень неправильное. Снова и снова невольно смотрела на карман Дуги, где надежно лежало то, что он взял.
Я чувствовала себя воровкой.
Сейчас
Звонит телефон. Его пронзительные трели прорезают висящее в комнате густое напряжение, как бензопила масло. Доктор Петерсен смотрит на него. Аппарат гладкий, черный и выглядит старомодно. Впрочем, не по-настоящему старый. Просто сделан «под старину».
Я поднимаю бровь. Разве доктор не собирается отвечать на звонок?
Он вздыхает и раздраженно стреляет взглядом на дверь. А точнее, через нее – на секретаршу, которая осмелилась прервать наш сеанс.
А вот я не сержусь. Я благодарна. Это пауза, возможность перевести дух. Заново сосредоточиться.
Щелкнув языком, Петерсен берет отделанную медью трубку и подносит ко рту.
– Что?
Я не слышу ответа, но доктор сначала таращит глаза, а потом щурится.