Наблюдение за русскими вскоре стало для Ганса делом привычным и даже рутинным. Но были и трудности: лютый мороз быстро пробирал до костей (зуб на зуб не попадал!), ступни леденели уже через полчаса, пальцы ног и рук почти не чувствовались. И не согреешься никак и ничем – курить строго запрещалось (что понятно – маскировка). Приходилось терпеть, пока не сменят.
Тогда бегом назад, в тёплую деревенскую избу, чтобы погреться у печи, выпить кружку кипятка с одним кусочком сахара (больше не давали) и спокойно посидеть, покурить. А затем – снова на холод, следить за русскими. Те, кстати, в последнее время вели себя довольно активно: сновали туда-сюда по окопам, что-то постоянно рыли, строили, делали новые блиндажи, копали землянки, оборудовали пулемётные точки. В общем, готовились к серьёзному сражению.
Русские, как заметил Ганс, могли окапываться со страшной скоростью – в мгновение ока зарывались по самые уши. Помимо блиндажей, землянок и огневых точек, они делали ещё глубокие норы для себя лично – своего рода индивидуальные спальные места. Заберётся, и не видно его, только подошвы валенок наружу торчат. И дрыхнет себе красноармеец спокойно, спит всю ночь на мягкой подушке из еловых лап. Многие к тому же, чтобы теплее было, забивались в норы по двое-трое и лежали, тесно прижавшись друг к другу. Тогда никакой мороз не страшен!
Да и курить русским разрешалось свободно, сколько угодно, без всяких ограничений. Даже сюда, на наблюдательный пункт, доносился из-за реки запах их махорки – крепкой, ядрёной, пробирающей до самого нутра. А им, верным солдатам Германии, приходилось страдать без табака (опять не подвезли). Да ещё жутко мёрзнуть, стоя в узком ледяном окопчике.
Сегодня утром к ним на пункт прибежал унтер-офицер Вайсман и сообщил важную новость: к обеду следует ждать высоких гостей – из штаба корпуса или даже армии. Начальство опять решило посмотреть на Москву. Клаус и Ганс к этому привыкли: не раз уже на их наблюдательный пункт приходили офицеры из полка и дивизии, чтобы полюбоваться на «красную столицу».
С вершины холма Москва действительно была видна – правда, только в очень хорошую, ясную морозную погоду. И, конечно же, не самый её центр со знаменитым Кремлем, а лишь какие-то тёмные рабочие окраины. Но хоть это! В удачный день в сизом зимнем мареве можно было разглядеть кирпичные силуэты промышленных предприятий и высокие трубы с белым дымом – фабрики и заводы ещё работали. Ближе подобраться и рассмотреть, что там и как, не получалось: большевики прочно сидели на том берегу и стойко оборонялись. А иногда даже предпринимали и контратаки.