Ефрейтор еще раз взглянул на Петра:
— Товарищ Марин капитан уже теперь! Боевой офицер. Я с его заставы.
Петр обхватил ефрейтора за плечи:
— С шестой?! Расскажи, кто там остался? Я — Шохин, пулеметчиком был на заставе… Как Синюхин?
— Слыхал про тебя. Не раз слыхал! В клубе и по сю пору твоя карточка висит. Да и старший сержант Синюхин часто вспоминал тебя!
— Жив, не ранен? — насторожился Шохин.
— Товарищ Синюхин в школу лейтенантов от нас уехал. А сейчас в армии товарища Черняховского. Лейтенант уже. Да если интересуешься, могу все по порядку доложить… А приедем, и письма покажу.
Шохин опустил голову. Не удалось встретиться со старым другом!..
В полк прибыли к полудню. Шохин, вместе с ефрейтором, соскочил у землянки разведвзвода.
Недалеко была расчищена и посыпана песком небольшая площадка, на которой стояли ровные ряды скамеек, занятые пограничниками. Перед ними стол и выкрашенная в черный цвет доска. Капитан Седых проводил занятия.
С каким волнением вглядывался Шохин в лица бойцов. Как будто и солнце не светило, и ветер не дул, а глаза слезились, и он видел перед собой только расплывчатые пятна.
Родная застава, к которой все время рвалось сердце, которую никогда не покидал в мыслях! И все, что делал там, на Украине, было от имени его шестой пограничной заставы.
— Вот что значит в родные места вернуться! — тихо проговорил ефрейтор, глядя на Шохина.
— Где КП заставы? — с трудом спросил Шохин, не увидев среди бойцов знакомых.
— Вот та землянка, наискосок.
Шохин опустил вещевой мешок на землю, бросил на него шинель.
— Я к командиру, — сказал он дневальному. Одернув гимнастерку, чуть сдвинул на правый бок пилотку и направился на командный пункт.
Марин сидел за столом, заваленным книгами. Услышав стук, не отрываясь от чтения, разрешил:
— Войдите!
— Товарищ капитан, старший сержант Шохин…
Марин поднял голову, порывисто встал.
— Вернулся?! — сдерживаясь, спросил он и, чуть-чуть волоча правую ногу, пошел навстречу Шохину. — Вижу, ты и там за честь пограничника постоял. — В сдержанности Марина чувствовалась большая радость. — Конечно, к нам, на шестую?
— В отпуск, товарищ капитан!
— В отпуск?! Садись, рассказывай. Как же это так — в отпуск?! — Марин вернулся к столу.
Хотя Марин и ходил довольно быстро, его странная походка бросалась в глаза. Не ускользнуло от Шохина, что и движения рук его были несколько затрудненными.
— Жаль, жаль, — сказал Марин, выслушав Шохина. — А я думал, что ты вернулся к своему пулемету.
— Застава для меня, товарищ капитан, родной дом. — Шохин посмотрел Марину в глаза. — Война на этом фронте, можно сказать, кончилась, а я еще не поквитался с фашистами. У меня, товарищ капитан, от отца, расстрелянного гестапо, письмо есть. Наказ его, какой он мне дал перед смертью, хочу выполнить! Мать и сестру на каторгу угнали…