Осмотрев помещение, капитан распорядился:
— Для товарища полковника приготовить верхнюю комнату. Багаж из машины не выносить… — И обратился к Шохину: — Подождите пока здесь, командир полка скоро прибудет.
Красноармейцы искоса поглядывали на разведчиков, но не заговаривали с ними. Шохин тоже молчал, а как бы хотелось вдоволь наговориться, послушать, что делается на Родине.
Шохин опустился на стул. Против него на стене — семейные фотографии. Он посмотрел на них и нахмурился. Живы ли мать и Оксана? Найти бы их! Кончится война, и приедет он с Катей в Деснянск к матери, к Оксане. Как они будут рады. Мать полюбит Катю, такую прямую, честную. Думают ли о нем, может быть, они считают, что он погиб? Нет, они ждут его. Но он еще повоюет! Узнать бы подробности продвижения наших войск! Петр уже хотел обратиться к сидевшему недалеко красноармейцу, но в это время во дворе послышалась отрывистая команда и голос капитана.
«Командир полка приехал», — одновременно подумали Шохин и Юрий.
Андроников вышел вместе с замполитом.
— Теперь, когда сломлено сопротивление противника на реках Дайме и Алле до самого Фридланда, — к Кенигсбергу прямой путь, — продолжал он разговор. Увидев Шохина и Юрия, остановился.
— Разведчики?
— Так точно, товарищ гвардии полковник, — ответил Шохин.
— Хорошо, сейчас вас позову.
Капитан показал на лестницу:
— Ваш кабинет наверху, товарищ гвардии полковник.
Оба поднялись на второй этаж. Отсюда уже успели убрать всю лишнюю мебель, оставив только столы и стулья. Андроников раскрыл окно.
— Пожалуй, скоро стемнеет, — проговорил замполит. — Я сказал, чтобы принесли аккумулятор, наладили свет. — Он понизил голос: — Думаю расспросить этих людей, когда будет посветлее. — Помолчав, с сожалением сказал: — Не придется нам участвовать в штурме Кенигсберга.
— Зато в штурме Берлина будем участвовать, — оживленно откликнулся Андроников. — Полученный приказ о переброске нашего полка в распоряжение командования Первого Белорусского вполне своевременен. Здесь, в Восточной Пруссии, с выходом наших войск на побережье Фришес-Гаф, для гитлеровцев отрезаны все пути отступления. Правда, у них еще остались нити связи через залив Фришес-Гаф и косу Фришес-Нерунг. Но и это для них также мало надежно. Окруженные гитлеровские части долго не продержатся.
В дверь постучали. Получив разрешение, вошли связисты. Поставив у стены аккумулятор, они быстро провели провода к двум лампочкам, укрепив их над столами.
— Можете идти, — разрешил Андроников. — Передайте внизу, пусть один из разведчиков подымется.
Скоро Шохин вошел в комнату, остановился у стола: