— А где же Зубиков? — с тревогой спросил он спустившихся к переправе пограничников.
— Еле живого вытащили. Вон идет с остальными.
Начали переправу. Оружие, вещи, одежда складывались каждым в плащ-палатку и завязывались тугим узлом. Такой узел не только не тонул, но даже поддерживал пловца в течение десяти-пятнадцати минут.
Тихо перебрались через реку, оделись, подползли к шоссе. По другую сторону темнел густой смешанный лес. Там и спрятались в кустах.
На шоссе — никого.
Неожиданно промчалась легковая машина. И опять шоссе стало пустынным. Извиваясь, оно бежало среди лесов, по берегам рек и озер. Вплотную подступали к нему деревья, кусты; ветер, играя в верхушках сосен, берез и осин, шумел листвой. Знакомая северная природа! Из лесу выбежал молодой олень, потянул воздух трепетными ноздрями, вздрогнул и, круто повернув, крупными прыжками умчался обратно, мелькнув среди зелени белой подпушиной короткого хвоста.
Приближалась грузовая машина с финскими солдатами. Первыми же выстрелами были убиты шофер и ехавший в кабине офицер. Неуправляемый грузовик, сделав на большой скорости крутой поворот, опрокинулся.
Перестрелка длилась недолго. Только двум солдатам удалось скрыться в лесу.
Иванов приказал собрать трофеи и поджечь машину. Возглас Зубикова обратил его внимание.
— Слышь, Эйно, иди-ка сюда. Оторви мне голову, если этот не живой!
Инари подошел к Зубикову, присевшему возле финского капрала. При осмотре на нем не нашли ни одной царапины. Иванов поднял руку капрала, она безжизненно упала на землю. Приложил ухо к груди: сердце билось часто, тревожно.
— Притворяется, заберем его, — кивнул Иванов.
Стоя рядом с Эйно, Синюхин с интересом рассматривал финский пулемет. Услышав замечание политрука, обернулся к Зубикову:
— А ну-ка, возьми пулемет, я этого сам понесу. Доставлю в целости, коль живой. От меня он не уйдет. — Синюхин взвалил капрала на плечи, точно куль муки, и зашагал к реке.
Иванов спешил увести разведчиков подальше от шоссе: скрывшиеся солдаты поднимут тревогу…
Вот и переправа. Протянутая Синюхиным через реку веревка на месте. Опять разделись, вещи и оружие туго завязали в плащ-палатки. Переправлялись спешно. Положив пленного капрала на берег, Синюхин начал раздеваться. Эйно также стал снимать верхнюю одежду. Подошел его брат Армас, радист отряда. Кивнув на капрала, спросил по-фински:
— Что с ним делать?
— Разденем да в реку, — также по-фински ответил тот, имея в виду переправу.
Капрал вдруг вскочил, поднял руки:
— Я не мертвый, я живой, совсем живой!
Пограничники расхохотались.