Резким голосом обер-лейтенант отдал команду рассредоточиться, но тут же без стона повалился на землю.
За ревом порога выстрелов не было слышно, и это усиливало панику. Растерявшиеся офицеры выкрикивали ненужные команды, не зная, как укрыться от все нарастающего огня. Самым ужасным было то, что они не видели и не слышали противника. Потеряв за несколько минут больше половины людей, гитлеровцы, не помня себя, бежали прочь от страшного места.
Берег опустел. Всюду валялись трупы убитых. А падун ревел, и рев его казался теперь особенно грозным.
В небольшой комнате с бревенчатым потолком и выскобленным добела полом было очень светло. Худенький подросток сидел за столом и что-то старательно писал в толстой самодельной тетради. Его лицо с черными, как угольки, глазами и сдвинутыми к переносице бровями казалось не по-детски суровым. Прочитав написанное, он вырвал из тетради листок и, скомкав его, засунул в карман. Уже несколько дней пишет Игорь генералу, начальнику штаба партизанского движения, о том, что его, Игоря, отправляют в Москву учиться, а он решил вернуться в партизанский отряд. Когда же ни просьбы, ни категорический отказ ехать не повлияли на решение Саши, Игорь решил сделать вид, что подчиняется, но с ближайшей же станции пробраться в партизанский отряд и уже оттуда известить о себе.
За дверью раздались торопливые легкие шаги. Игорь вскочил:
— Вернулась! Принесла письмо?
— Принесла, Игорек!
Не снимая шинели, Топпоева села на табурет, вынула листок из конверта. Игорь наклонился, заглядывая через плечо.
— Что пишет отец? Не ранен? Все они живы? А как товарищ Петров?
«Мои родные! — писал Андрей. — Вернулись мы из последнего рейда живы и здоровы. Пришли бы раньше, да было задание встретиться с пограничниками. Увидели их, подходя к сопке Ударной. Конечно, понимаете сами, какая это была радость». Дальше Андрей подробно писал о походе, о взрыве моста, о разгроме нашей авиацией танковой колонны.
— Я хочу туда, — решительно сказал Игорь. — Не поеду сейчас учиться…
Саша обняла мальчика.
— Надо ехать. Когда окончишь школу, поступишь в военное училище, а потом и в военную академию, научишься еще лучше воевать!
— Когда победим фашистов, тогда и поеду учиться. Не маленький. Мне уже тринадцать! — в голосе Игоря слышались слезы.
— А что говорил генерал?
— Я ему все, все объясню… Он позволит.
Разлука с Игорем была бы большим испытанием для Саши. Но в то же время ей тяжело было снова подвергать его опасностям партизанской жизни. Все ими перенесенное казалось теперь невероятным.