— Да, я была с ним всю дорогу. И с самого начала предупредила его, что в Лос-Анджелесе у меня дружок, который меня ждет, но сказала, что он мне нравится больше. Если он меня довезет, то я с ним буду потом встречаться, *- боюсь, что он до сих пор меня ждет.
— Что же было потом?
— Потом я взяла такси до аэропорта, села на самолет компании «Юнайтед» и приехала домой.
— Что доказывает, что обычное прямое действие гораздо умнее, чем все хитрости мира.
— Вам кажется, что я это доказала?
— Да, я считаю, что вы это доказали, мисс Джордан.
— Знаете, Дональд, вы неплохой парень.
— Вы тоже стоящая девушка. Первое, что вы сделаете завтра утром, — пойдете к адвокату. Скажете ему, что у вас есть улики, которые вы бы хотели пока попридержать. Пусть он думает, что у вас дело о разводе. Покажите ему зеркало и отпечатки пальцев с помадой. Попросите его поставить свою подпись и дату рядом с вашими на ленточке скотча на зеркале. Потом попросите положить зеркало в конверт и спрятать в сейф.
— А дальше?
— Дальше? Возвращайтесь сюда и никуда не выходите. Вы уверены, что Том ничего не знает о существовании этой квартиры?
— Он никогда здесь не был, я никогда ему ничего о ней не рассказывала.
— Вы снимали ее все время, пока он был в тюрьме?
— Почти все время.
— И он думал, что вы работаете в ресторане?
Она кивнула.
— А когда он вышел, что было тогда?
— Он устроился на работу и наше'л для нас маленькую каморку, плохую, вонючую, но для меня это все равно был общий дом.
— И вы время от времени сбегали оттуда, чтобы привести себя в порядок и…
— Нет, никогда от него не сбегала, Дональд. Та каморка была моим домом, он был моим мужчиной. Я оста-, валась с ним и с этим домом и делала для них все, что могла.
— Вы хорошая девочка, Эдит. Помните мой совет.
Она проводила меня до дверей, протянула на прощание руку, а потом, повинуясь внезапному импульсу, подставила мне щечку для поцелуя.
— Вы очень милый, Дональд, — сказала она на прощание;
— Ты тоже очень милая, Эдит.
Я вернулся к машине агентства и начал долгий путь в Бейкерсфильд.
Адвокат Гудвин Ф. Джеймс оказался высоким, костлявым; нескладным человеком, длинноносым, с высокими скулами и небольшими серыми, глубоко посаженными глазами, которые холодно смотрели из-под черных, лохматых бровей. Костюм висел на его худой фигуре как на вешалке.
— Рад вас видеть, Лэм, — приветствовал он, шагнув мне навстречу. — Мой клиент говорит только' о вас.
— В самом деле?
— Да, и мне непонятно, почему он придает такое значение вашему мнению и совету.
— Странно, я никогда не высказывал ему своего мнения и даже не знал, что ему нужен мой совет.