— Однако это так.
— Мне непонятно, каким образом я заслужил его доверие. Почему? Когда? И где?..
— Он хочет скорее встретиться с вами, но я не представляю, как это организовать, чтобы состоялся абсолютно конфиденциальный разговор. Вот поэтому я и не хочу, чтобы он рассказал вам кое-что из того, что знаю я.
— Почему?
— Это может плохо отразиться на его деле.
— Вы хотите сказать, что вам он сделал особое признание?
Вместо ответа на мой вопрос Джеймс спросил:
— Объясните, почему мой клиент так высоко ценит ваш совет?
Я в сомнении покачал головой.
— Вы ведь не адвокат?
— Я имею специальную юридическую подготовку.
— Черт возьми! Надеюсь, вы не собираетесь давать ему советов?
Я посмотрел на него широко открытыми, честными глазами и спросил:
— Когда же я смогу увидеть вашего клиента?
— Этого я пока не знаю. А сейчас, по его просьбе, мне бы хотелось задать вам несколько вопросов.
— Какие, например?
— Например, он спрашивает, как вы полагаете, присяжные заседатели поверят его рассказу?
— А как думаете вы? — спросил я его.
— Не в моих правилах высказывать посторонним свою точку зрения о результатах дел, в которых заинтересованы мои клиенты.
— Совершенно с вами согласен, — ответил я. — И не в моей компетенции выражать свою точку зрения о результатах дел, в которых замешаны мои клиенты.
— Черт бы вас побрал, Лэм! Хватит ходить вокруг до около! Когда вы виделись с Гейджем?
— Если вы считаете, что я виделся с ним, пока полиция его искала, и не сообщил ей об этом факте, то эта ситуация оказалась бы для меня крайне неприятной, не так ли?
— Да, я бы выразился именно так.
— А я не люблю оказываться в неприятной для. меня ситуации.
Положив на стол свои большие руки с выступающими костяшками, Джеймс вытянул пальцы и стал потирать ладони о край стола, взад-вперед, взад-вперед, задумчиво поглядывая на меня.
— С вами говорить не просто, — резюмировал он.
— Вы хотите, сэр, получить больше, чем даете сами.
— Поймите, Лэм, я все это делаю против своего желания и только по просьбе моего клиента.
Я ничего не ответил.
— Мой клиент хочет, чтобы его признали виновным!
— Виновным?! — воскликнул я. — В чем?
— В преднамеренном убийстве.
— Он сошел с ума!
— Если он будет признан виновным, он может получить пожизненное заключение. Однако пятьдесят на пятьдесят, что он получит смертную казнь.
— Никак нельзя договориться с окружным прокурором? — спросил я.
— Да, он хочет, чтобы я договорился с окружным прокурором.
— О пожизненном заключении?
— Я бы мог попытаться, конечно, но епхболыле интересует другой вопрос.
— Что же может его интересовать в большей степени?