Но неделя, в отличие от нее, не стояла на месте перед железной решеткой со множеством завитушек. Она шла своим чередом и в назначенный день истекла. Опять были море и ползущие дни на палубе — в этот раз на пути, который уже никуда не ведет.
— У вас такой усталый вид. Что вы делали там в Америке? — спрашивали соседки. — У нас теперь все едят «При тари» — хотят повидать свет.
Вдоль дороги из магазина домой выросли новые здания, и она знала, что эта дорога вот-вот возьмет над ней верх. Первым почувствует, что ее нет, глухой чахоточный лавочник, потом — кошки. Кто-то постучит в дверь, не получит ответа, пожмет плечами и уйдет. Через некоторое время вернется, постучит сильнее и окажется, что дверь открыта. Ее найдут на белоснежных простынях в батистовой ночной рубахе, а вокруг все будет сверкать.
Спустя две недели после возвращения она пошла на почту и получила посылку. Вернулась автобусом, проехав положенные пять остановок.
Мадам Хая Иоселевич извинилась и сходила за очками, лежавшими на клубках шерсти, из которых она начала вязать кофту. (Мадам Шиф уже принесла свои извинения и мадам Иоселевич приняла их: «Конечно, ведь Нью-Йорк это не наш городишко, который можно проехать из конца в конец за полчаса в душном автобусе».) Мадам Иоселевич потерла переносицу, захватив ее пальцами, как морковку, которую она стирает с лица земли на терке, и взяла письмо.
Письмо было от некой миссис Джонстон, которая сообщала миссис Иохевед Шиф, что ее сестра Гута Кимель, соседка миссис Джонстон, жившая в подвальном помещении, скончалась четыре недели назад после продолжительной болезни. Говорят, что она заболела еще тогда, когда работала по многу часов в мокроте, и с годами ткани начали гнить и разлагаться. После похорон, организованных местной еврейской общиной, миссис Джонстон зашла к ней в комнату и нашла там уложенную посылку с адресом миссис Иохевед Шиф. Из письма, лежавшего рядом, она поняла, что миссис Шиф приходится сестрой покойной миссис Кимель. Поэтому она вкладывает свое письмо и отправляет посылку по адресу. Миссис Джонстон сообщает также, что покойная не оставила никаких ценных вещей. Только несколько сувениров со Святой земли и еще кое-какие мелочи. Если миссис Шиф пожелает, то миссис Джонстон упакует все это и вышлет ей.
Иохевед Шиф посмотрела на дату.
— Через день после отплытия корабля.
— Вот видите, как вам повезло? Повидались с сестрой перед самой ее смертью. Я же говорила, что случаются чудеса.
Мадам Хая Иоселевич сняла очки. Жизнь не кофта, которую можно распускать и вязать, опять распускать и начинать все сначала.