Через один швейцарский банк я навел справки о «Мальто С. А.» из Лугано и спустя некоторое время выяснил, что это общество было ликвидировано путем ложного банкротства, оставив после себя пассив в 10 миллионов франков. Итак, у меня оказался долг в 550 тысяч солей, больше, чем я мог бы собрать за десять лет работы. Швенд заверил меня, что, «немного подождав и проявив терпение», мы вернем эти деньги. Он обещал мне отправиться в Панаму, где у него достаточно «хорошие отношения с полицией», чтобы взять за горло отца Зильберштейна. «Я раздавлю этого еврея», — восклицал Швенд, притворяясь возмущенным.
Швенд добавил, что узнал, будто Альберта Гальбана зовут на самом деле Моизом Мюльбауэром, и что «он негодяй». Вскоре он представил мне Клауса Альтмана, президента общества «Трансмаритима Боливиана», который пообещал, что найдет способ вернуть утраченные деньги[59].
В отчаянии, готовый на все, лишь бы выпутаться из этого дела, я поверил тому, что говорил Альтман. Он предложил мне обеспечить фрахтование судов «Трансмаритимы» и таким образом получить приличные комиссионные. Он уверял, что речь идет о «совершенно законной» операции, не связанной ни с каким риском. «Трансмаритима» нуждалась в большой сумме свободных денег для оплаты издержек по фрахтованию и складированию. Заинтересованное лицо получило бы доверенность для фрахтования на предъявителя, которая могла бы быть обращена в наличные деньги в порту назначения. Таким образом, я вручил бы Альтману сумму в 2,2 миллиона солей. Мои комиссионные должны были составить 200 тысяч солей. Я приободрился, поверив в то, что погашу часть своего долга Мюльбауэру.
Каково же было мое разочарование, когда два дня спустя Швенд потребовал возвращения этих 200 тысяч солей…»
Я прервал чтение о злоключениях несчастной жертвы Швенда. Пока Крен просматривал листы тончайшей бумаги, я предался воспоминаниям.
Лето 1945 года. Первые беглецы со свастикой достигли самой южной части Нового Света, в большинстве своем избежав регистрации в полиции генерала Хуана Доминго Перона. В самом деле, даже глава аргентинского государства, принужденный в конце концов объявить войну «третьему рейху», испытывал страх. Он знал, что союзники скоро найдут в архивах Вильгельмштрассе или СД следы его связей с нацистским миром, его сделок с непосредственным окружением Гитлера, который его заверил в 1942 году, когда он был военным атташе Аргентины в Берлине, что возведет его, простого штабного офицера, не имеющего надлежащего образования, на трон в латиноамериканской части мира.