— Главное, порядок, граждане, революционный порядок!
Под командованием этого молодого сержанта на рассвете поезд тронулся, не ожидая подкрепления, которое, как говорили, послано из Варшавы.
Пахло весной. За окнами медленно проплывали зеленые ели и белые березы — типично русский пейзаж. Купола маленькой православной церкви влажно сверкали в первых лучах солнца. Некоторые пассажиры крестились.
— Это монастырь Николая-чудотворца, — произнесла низким голосом старая крестьянка в полинявшем платке.
Паровоз дал свисток, звук которого долго разносился порывами ветра. Вдруг заскрежетали тормоза.
— Приготовиться, товарищи! — закричал сержант Владек.
Советский лейтенант и его собеседники схватили автоматы и револьверы.
Тормоза скрипнули еще раз и замолчали. Около деревянного моста через реку Свиязь поезд сошел с рельсов. Сильный толчок сбросил нас вниз по насыпи. Я ощутил острую боль в плече. Рядом со мной ничком лежал поляк: у него была разбита голова, струйки крови текли по его шее. Он был мертв. Выстрелы раздавались со всех сторон. Слышались славянские слова, польско-украинский жаргон и иногда грубая немецкая ругань. Несколько вооруженных людей в кожухах приблизились к ним, волоча за собой истекающего кровью Владека. Остальные милиционеры, обезоруженные, с руками, поднятыми за головы, стояли на берегу реки.
Нападавшими руководил человек с желто-голубой повязкой. На его куртке — огромная медаль, подобная тем, что раздают на ярмарках. Он остановился возле нас. Я посмотрел на его всклоченную бороду и огромный нос, который он безуспешно пытался очистить, зажимая поочередно каждую ноздрю и шумно сморкаясь. Он обтер грязные пальцы о полы своего кожуха. Его круглые глаза зорко следили за каждым моим движением. Когда он раскрывал рот, скрытый в густой бороде, виднелись необычно острые зубы. Что-то в этом человеке было от хищника, что-то от жабы, а все вместе вызывало отвращение. На шее у него был красный платок, за плечом — карабин. Обращаясь к нашей группе, он спросил:
— Жиды есть? Коммунисты есть?
Никто не ответил. Он грязно выругался.
— Эй ты! — приказал он молодому крестьянину, вооруженному автоматом. — Построй мне это дерьмо, чтобы я их осмотрел.
Он указал на поляну с елями по краям. Крестьянин подгонял нас ударами приклада.
— Снимай штаны, спускай кальсоны!
Два бандита направились к нам. Они говорили между собой по-немецки. «Фертиг?» — спросил один из них, «Вертик, вертик», — злобился крестьянин, коверкая чужие ему слова. В этот момент один из двух бандитов подошел ко мне. На нем была маленькая серая шапка, украинская смушка. Он увязал в длинной немецкой шинели и выглядел изнуренным. Бросив взгляд на надпись «Военный корреспондент США» на моей рубашке цвета хаки, он сказал: