– Хватит меня дурить! – вспылил парень. – Наслушался я досыта твоих глупостей!.. Смерти в лицо посмотрел, долг свой выполнил, а болезнь не отступила. Скорее наоборот! Так что пшел вон отсюда…
Шаман спокойно вставил перо в головной убор, сложил руки на груди и застыл в ожидании.
– Чего тебе еще? – процедил Гена. – Когда ты нужен, тебя не дозваться! А сейчас явился, не запылился. У тебя совесть есть?
Новый приступ боли скрутил парня в бараний рог. Шаман не выразил ни малейшего сочувствия. Он просто сидел и наблюдал, как его подопечный корчится и кусает губы.
– Вали прочь, – отдышавшись, выдавил Гена. – Не то я сам тебя вышвырну…
Индеец расплылся в улыбке, кожа на его щеках сморщилась, а глаза оставались холодными. Он ничуть не испугался угрозы.
«Может, мне пора покончить со своим жалким существованием? – подумал Гена. – Кто-то говорил о пропасти!.. Там, впереди, за пеленой снега – обрыв. Спасительная бездна, которая прекратит мои страдания!.. Всего-то и нужно завести мотор и дать газу!»
– Алек? – окликнул он друга. – Ты со мной?
– Он за себя не отвечает, – отозвался вместо Алека шаман. – А ты не вправе решать за него.
– Пошел ты…
– Малодушие – худший из грехов!
– Кто ты такой, чтобы меня судить? – огрызнулся Гена. – Хочешь на мое место? А? Что молчишь? Язык проглотил?
Он раскричался, осыпая бранью индейца и беспомощного Алека, который не мог за себя постоять. Шаман презрительно щурился и молчал, чем еще больше бесил Гену.
Когда негодование парня иссякло, он с удивлением обнаружил, что боль… ушла. Мышцы расслабились, прострелы в позвоночнике прекратились, в голове просветлело.
– Я что, умер? – вопросительно покосился он на индейца.
Сиденье, которое минуту назад занимал шаман, было пустым.
– Эй! – всполошился Гена. – Так нечестно! Не бросай меня! Я не знаю, что должен делать после смерти! Ты обязан сопроводить меня… Только куда? В загробный мир, что ли?
Эта мысль почему-то рассмешила его.
– Не ори, – раздался голос за его спиной. – И так башка трещит…
– Алек? – изумился Гена, вытаращившись на друга. – Ты тоже того… скончался?
– Чего-о?! – протянул Алек, с любопытством оглядываясь. – Мы что, разбились? Насмерть? В одной машине?
– Упали в пропасть.
– Ни фига! – возразил друг, мотая головой. – Врешь, скотина! Опять разводишь меня…
* * *
Друзья не догадывались, что неподалеку от «БМВ», в другой машине итальянец Бартини попросил Ларису развернуть пергамент и жадно вперился в мелкие иероглифы, которыми тот был покрыт.
– Ты что-нибудь понимаешь? – допытывалась она, держа перед ним желтый кусочек выделанной кожи с неровными краями.