Где-то в мире есть солнце. Свидетельство о Холокосте (Хазак-Лоуи, Грюнбаум) - страница 91

— И что тогда?

— Я бы это ценила. — Она сглотнула и улыбнулась как-то странно, будто не взаправду. — Это уж точно.

Наклонившись, она вытащила из-под моей кровати тетрадку.

— «Памятная книга Михаэля Грюнбаума, — прочла она вслух, поглаживая обложку. — Терезин, декабрь 1943». Ребята думают о тебе, пока ты не с ними. Тот мальчик, как его зовут?

— Иржи, — с досадой ответил я, забирая у нее тетрадь.

— Он сам ее принес. Такой милый мальчик.

Она отошла поговорить с парнем помладше меня, тот все стонал на дальней кровати, а я вновь принялся листать тетрадь.

Мелким, плотным почерком:

Однажды, когда ты откроешь эту памятную книгу и станешь вспоминать нашу жизнь в Терезине, подумай и обо мне. Твой друг Робин Герц

Высокие буквы с наклоном:

Легко писать в книгу, пока мы все вместе, но вспомнишь ли ты меня, когда мы будем врозь? На память. Твой приятель Феликс Гоцлингер

Ближе к концу — крошечными печатными буквами:

Ты знаешь, что это значит, больше никому не надо знать, а ты точно вспомнишь, даже потом, когда вернешься в Прагу. Моему дорогому другу, на память. Гануш Пик

И пририсован футбольный мяч. Мне придется спросить Гануша, что он имел в виду, потому что я, честно говоря, не понял. Я закрыл тетрадь, зажмурился и снова открыл наугад.

Тонкими буквами с завитками под рисунком с орлом:

Я положил тетрадь на колени и уставился в окно. Да, Иржи молодчина, что принес мне эту памятную книгу. Надо же, оказывается, они начали ее еще до того, как я пожаловался маме, что никто из нешарим мне не пишет, — ведь Иржи передал тетрадь всего через пару часов после того, как маме доставили мое письмо.

Наверное, я еще не вполне поправился: почти все утро проспал, но хочется еще и еще.

Кажется, я уснул. Потом пришла какая-то женщина и обняла Грету. Они стояли у двери и разговаривали. Обе плакали. Женщина ушла, а Грета села на стул и утирала рукой лицо. Когда она поднялась и подошла к моей постели, я притворился, будто все еще сплю.

Тук… тук… тук.

Я снова уснул? Откуда это?

Тук… тук!

Стучат в окно. Тетрадь соскользнула с моей груди на пол. Я поднялся и подошел к окну. Еще раз стукнуло — сильнее. Наверное, в окно кто-то кинул камешек.

Я глянул вниз — там Иржи. Я на третьем этаже. Он помахал, и я помахал в ответ. Он что-то сказал, так мне показалось: я видел, как он открывает рот и выходит облачко пара. Но слов я сверху не слышал. Я покачал головой. Иржи стал проделывать странные штуки руками, он как будто бежал на месте, прижав локти к бокам, а кулаками описывая круги. Я пожал плечами. Он показал вправо, потом на себя, потом снова вправо и опять стал делать такие движения руками. Он улыбался, но как-то невесело. Я помахал ему и прижал ладонь к стеклу — оно было очень холодное.