– Не «дураку» батя тогда сказал, – снова поправил ее я, нахмурившись. – Там другое слово фигурировало. И вообще, закрыли тему.
– Как меня обсуждать, так ты первый, – справедливо заметила Юлька. – А как тебя, так сразу «закрыли тему». Где справедливость, Швецов?
– В Гааге, – я поставил чайник на плиту. – И то весьма условная.
– Хороший город, между прочим. – Юлька зажмурилась и стала похожа на котенка. – Помнишь, как мы после десятого класса туда летали с твоей мамой? Она нас постоянно по музеям водила. Все этим восхищалась… Как его… С забавной фамилией…
– Мондриан, – подсказал я, понял, о ком она ведет речь. – Питер Мондриан.
– Точно, – наставила на меня указательный палец Юлька. – А еще мы там с тобой в первый раз…
– Вечер воспоминаний закрыт, – открыв дверь холодильника, приказал я. – Есть будешь?
Да все я помню. И то, как мы смылись из «Панорамы Месдаха», оставив там мою маму, которая не могла оторвать взор от высоченной картины, и пустой номер в «Дез Индез» с закрытыми шторами, и мое удивление, когда я понял, что Юлька, оказывается… Ладно, не суть. Было и было, чего вспоминать? Все изменилось, мы выросли, где теперь та раннелетняя Гаага с ее бесчисленными цветниками, фонтанами и каналами, где то ощущение безмятежного счастья? Все это ушло, растворилось, скрылось за поворотом и никогда не вернется, потому что подобное не повторяется дважды.
Впрочем, плотские радости бытия – не духовные, они-то как раз никуда не деваются. Правда, в этот раз и тут все вышло не так безоблачно, как обычно, потому что в какой-то момент Юлька, сидящая на мне и ритмично двигающаяся, заорала так, что аж уши заложило. Нет, это дело, конечно, житейское, и крики женщины во время занятий любовью для мужика что медаль на грудь, только вот крик крику рознь. Мало того, она еще и глаза ладонью закрыла, что свидетельствовало о немалой степени испуга. Я свою подругу знаю с детства, она всегда так реагирует на что-то страшное, такой у нее способ психологической защиты, так сказать, а-ля страус. «Я этого не вижу, значит, этого на самом деле нет». Глупость несусветная, но уж что выросло, то выросло.
Я, приподнявшись на локтях, повернул голову к окну и моментально понял, что так испугало мою подругу. Мне и самому стало сильно не по себе.
На балконе стоял высокий мужчина и смотрел на нас. Лицо его было в тени, но глаза… Они светились как два рубина, и этого для впечатлительной Юльки вполне хватило. Да и вообще от этой фигуры просто-таки веяло жутью.
Опять ко мне в гости вурдалак пожаловал, двух мнений быть не может.