Эта фамилия была мне знакома, упоминали ее несколько раз на лекциях в институте. Позье был известным придворным ювелиром, причем занимал этот пост он очень долго. Шутка ли – и Анну Иоанновну пережил, и Елизавету, дщерь Петрову, и Петра Третьего, а для матушки Екатерины вовсе большую императорскую корону смастерил. То есть ремеслом своим владел отменно, поскольку в те времена людей ценили больше за дело, чем за слова. Значит, очень сильно недешевый этот перстенек. Имя ювелира, да историческая подоплека, да все остальное…
Короче, неплохой улов достался нынче господину Шлюндту.
– Ах, как интересно! – антиквар выудил из ларца какую-то странную штуку, представляющую собой три небольшие золотые плашки, украшенные драгоценными камнями, соединенные между собой короткими цепочками и вдобавок снабженную двумя крючочками. – Ну-ка, ну-ка… Андреас Ремплер, как я сразу и подумал. Право, сегодня исключительно удачный день!
А вот эта фамилия была мне незнакома. Да и предназначение предмета тоже оставалось тайной, о чем я немедленно и сообщил Карлу Августовичу.
– Это аграф, – антиквар положил предмет на ладонь и подставил его под луч солнца, падающий из оконца. Камни немедленно пустили десятки «зайчиков» по стенам. – Сиречь застежка. Хочешь – плащ скрепляй у горла, хочешь – волосы на голове. Что же до мессира Ремплера – о, это был один из лучших ювелиров своего времени. И очень, очень странной личностью. Он был близок к «молодому двору» и выполнял личные заказы Павла Петровича как в то время, когда тот еще являлся наследником, так и позже, когда он стал императором. При этом в списочных листах придворных ювелиров никогда не значился, хотя был вхож в личные покои его величества.
– Ну и что? – удивился я. – Или это был принципиальный момент?
– В разрезе масонства – да, – хитро глянул на меня антиквар. – Это значит, что мастер Ремплер имел куда более высокий градус посвящения, чем Павел Первый, и последний не мог повелевать его судьбой даже в светской жизни. В то время «вольные каменщики» определяли судьбы Европы и их законы стояли выше законов государственных. Это сейчас кажется, что ваши предки жили просто и незамысловато, а на деле у них все было куда сложнее, чем можно себе представить. В те времена условности и мелочи значили куда больше, чем нынче. Ах, какая замечательная вещица. И я даже знаю, кому ее следует показать!
– А мне вот этот браслет понравился, – я цапнул украшение, недовольное тем, в чьи руки оно попало. – Я его в счет своей доли возьму?
– Валерий, твою долю определяю я, таков был договор, – водянисто-голубые глаза Шлюндта не моргая уставились на меня. – Равно как и способ ее выплаты. Поверь, расчет будет предельно честен, я никогда не обманываю тех, с кем работаю. Меня не раз пытались провести, это да, но я никогда подобным не занимался, таковы мои принципы.