Я не стонала от удовольствия во время этих проверок. Не то чтобы Дэйв плохой проверщик на вшей, просто сам процесс перестал приносить удовольствие, утратив развлекательную цель. Проверка пожарной безопасности — это не очень прикольно, если начинается настоящий пожар. Дэйв вертел мои пряди туда-сюда и говорил мне, что все будет хорошо.
«Шанс, что у тебя вши, очень низок, — говорил он вновь и вновь. — Дети были здесь всего пару минут».
За это время я так погрузилась в поиски вшей, что даже забыла о своем обычном страхе опухолей. Так что спасибо вшам, они разнообразили мою тревогу. Поиск опухолей со временем надоедает.
Жизнь продолжалась. Если у меня чесалось, я заставляла Дэйва искать. Было приятно иметь достойную причину больше никогда в жизни не пускать никого на мое бирюзовое бархатное кресло.
Когда, наконец, прошло десять дней — время, за которое из отложенных яиц успели бы все вылупиться, — Дэйву, наверное, пришлось ковыряться у меня в волосах раз 14 подряд, и мы не нашли ни одной вши. Наконец я могла убедиться, что мы избежали маленьких ублюдков и худшее позади. Самое время: у нас оставалось два дня для подготовки к медовому месяцу.
Дэйву было сложно отпроситься с работы, поэтому мы ждали два с половиной года после свадьбы, чтобы поехать в Японию в путешествие нашей мечты. Я три месяца посвятила планированию поездки. За одиннадцать дней нам предстояло посетить четыре разных бурлящих города. Мы начали планировать, что взять с собой, и предвкушать знакомство с японскими деликатесами.
***
В аэропорт Нарита мы прибыли радостные и уставшие. За следующие несколько дней стресс минувших недель полностью исчез. Я даже перестала думать о том, что мне непременно стоит пройти гистерэктомию [6]. Мы полностью погрузились в новые ощущения. Рано поутру отправлялись на токийский рыбный рынок Цукидзи, посещали синтоистские храмы и сады камней.
Через несколько дней мы сели в поезд до небольшого горного поселка Хаконе, известного своими горячими источниками. Мы остановились в рёкане, традиционной японской гостинице. Комната наша была прекрасна — и очень пожароопасна. Все было из дерева, на полу бамбуковые татами. Оказывается, в Японии размер комнаты измеряют татами. Никто не говорит, что комната шесть на десять метров. «Влезет семь татами», и все понятно.
(В США нет такого же очаровательного способа измерения. Если бы мы попытались, едва ли у нас получилось бы: «Мой дом — это три цементовоза и гранитная столешница, из-за которой четверо людей лишились пальцев в бразильской каменоломне».)