На балконе у нас стояло джакузи. Обилие зелени добавляло интимности. Целый день мы ходили в халатах, потому что ужин приносили прямо в номер.
Вскоре мы добрались до Наосимы — прокатившись на высокоскоростных экспрессах, обычных поездах и пароме. Наосима — маленький остров с восхитительным отелем внутри картинной галереи. На седьмое утро нашей поездки я пошла прогуляться в одиночестве, чтобы полюбоваться потрясающими скульптурами на территории отеля — например, гигантской тыквой в горошек художницы Яёи Кусамы. Потом я пошла дальше по берегу, по щиколотку в воде. Я осмотрела спокойный бескрайний горизонт и почувствовала благодарность.
Потом я заметила, что чешу затылок. Как давно я это делала?
Приняв душ, я разбудила Дэйва, и мы пошли на завтрак. «Мне кажется, у меня кожа реагирует на шампунь», — сказала я мужу за мисо-супом. В разных отелях разный шампунь, думала я, и вот у меня появилось раздражение.
«Наверное», — сказал Дэйв. Он также отметил, что влажность для нас непривычная: может, у меня потница.
«Ты прав, — согласилась я. — Здесь совсем другой климат».
Он сказал, что псориаз у него на голове тоже разбушевался.
«Неудивительно», — сказала я. В путешествиях у Дэйва всегда обострение псориаза.
Позднее в этот день мы сели на высокоскоростной экспресс до Киото, где нам предстояло провести последние три дня. После этого еще ночь в Токио, и обратно в Нью-Йорк.
Доехав до Киото, мы почувствовали страшную усталость, поэтому на скорую руку поужинали свиными отбивными тонкацу и отправились спать. На следующее утро оба проснулись с кашлем и насморком. Тем не менее мы исследовали дворец Ниномару, храм Кинкаку-дзи и даже посетили модный показ кимоно.
К тому моменту у нас обоих были приступы кашля, но у меня вдобавок сильно чесалась спина. Странный симптом простуды. Я полезла в интернет и напечатала: «почему у меня чешется спина…» — и тут поисковик сам дополнил фразу «…когда я кашляю».
Это было приятно. Значит, я не единственная. Объяснение гласило, что, когда мы кашляем, нервные окончания в диафрагме могут быть раздражены чрезмерной стимуляцией. Так как у нас в органах не очень много нервов, мозг начинает путаться — что за смешанные сигналы? — и посылает нам нервный импульс, будто бы чешется спина, хотя на самом деле она не чешется.
Вывод: моя чесотка была иллюзией.
Вечером нам стало так плохо, что мы пошли в аптеку. Она оказалась двухэтажным супермаркетом, от пола до потолка заставленным флуоресцентными коробками. Никто не говорил по-английски, и на лекарствах не было английских надписей. Даже латиницы нигде не было. На испанском или итальянском я бы попробовала произнести слова и потом притворилась бы, что понимаю их значение. Но с японскими иероглифами я безнадежна: они для меня как символы, составленные из палочек для еды.