— Кто? — не понял Эйдан, читать мысли он не умел.
— Да этот, Коннор. Думаешь, я запоминаю имена всех мелких сошек в охранке?
— Он лорд.
— В совет высших не входил, а помнить всех — никакой памяти не хватит. Кстати, странный парадокс. Если я кого-нибудь внезапно, скажем, пристрелю. Или зарежу. Меня тоже назовут героем? Или это привилегия только для одаренных? Почему с ним все так носятся?
— Понятия не имею, — пожал плечами друид. — Венсан вообще хотел по этой истории спектакль поставить. Благо, директор не разрешил.
— И правильно не разрешил. Спектакль! В честь какого-то трупоеда. Может, нам еще его в задницу поцеловать?
— В задницу поцеловать ты можешь меня.
— Чтооо? — принц даже притормозил от неожиданности. — Не забывай, с кем ты разговариваешь. Я твой будущий император.
— Ты был моим императором всю ночь, — подлизался друид.
— Я скоро буду не только твоим. Совсем скоро… — принц недосказал мысль, решив, что откровенностей на сегодня достаточно, — И ты со своим этим… Венсаном, да? Сможешь сделать все, что угодно. И со своим театром тоже. Все, что захочешь.
— Я бы предпочел его снести, — улыбнулся друид.
— Неплохая идея, — кивнул Джеремиан. — Мне он тоже никогда не нравился.
Триединая империя, Джалан
Район Фирих, летний императорский дворец
— Ваше величество! — секретарь вскочил, как только Тагир вошел в приемную. — Журналисты просят ваше слово… по делу Виктора Коннора.
— Мы пока воздержимся от комментариев, — сухо сообщил монарх и, даже не оглянувшись, вошел в кабинет.
Одного такого слова императора было достаточно, чтобы вся страна приняла то или иное решение. И самое страшное, что это самое слово могли трактовать или переврать так, как нужно. Поэтому официальный дворец хранил молчание.
* * *
Джеремиан был раздосадован, нет, унижен тем, что дед прошел по коридору мимо него и даже не поздоровался. Как проходят мимо прислуги, охраны или статуи. Принц машинально проследовал за ним до кабинета, хотел что-то сказать, но внезапно остановился. Его накрыло лютое бешенство.
«Что, вообще, происходит? Почему я пытаюсь обратить на себя внимание человека, который всем своим видом сообщил: ты для меня пустое место? Я сам почти император! Еще немного, и Тагира не станет. И все эти гниды забегают….»
Джеремиан остановился на пороге приемной, не зная, как быть дальше. Зайти внутрь и наткнуться на секретаря, который с остервенением будет его «не пущать», потому что император снова занят? Или его пропустят, чтобы он снова увидел полностью равнодушное и самую чуточку разочарованное лицо деда?
— …по делу Виктора Коннора.