Журба (Щербак) - страница 75
Пробыв на станции ровно столько, сколько нужно, чтобы и разведданные собрать, и не засветиться (а также, не дай Бог, встретить знакомого!), Иван хотел было уже поворачивать коня обратно, к переезду, как вдруг передумал и поехал в военный городок, в котором не был более двух лет, со дня провокационного японского выступления. Встречаемые по дороге солдаты, как русские, так и иноземные, отдавали честь «прапорщику», и тот в ответ небрежно кидал ладонь к козырьку фуражки.
Он поравнялся с приземистым одноэтажным зданием. И до революции, и сейчас, во время контрреволюции, здесь размещалось офицерское собрание. Высокие окна были распахнуты, очевидно, из-за духоты. Иван, свесившись с коня, заглянул в одно из них.
Белогвардейцы и их союзники явно что-то праздновали. А может, это был пир во время чумы, когда война, считай, уже проиграна, всем все равно, и, как говорится, помирать, так с музыкой. Официальная часть встречи, судя по всему, была закончена, и началась неофициальная, проще говоря, пьянка. Русский штабс-капитан и японский лейтенант, держа наполненные бокалы, кланялись друг другу, как два болванчика; хорунжий в распахнутом мундире что-то кричал, пытаясь привлечь к себе всеобщее внимание; некто, сидевший за пианино, лупил по клавишам, извлекая из них дурацкий гимн офицерства «Как ныне сбирается вещий Олег». Все пили и ели, стоял ор и жор. Из окон несло густым смешанным запахом кушаний, табачного дыма, одеколона…
Небывалая злоба охватила Журбу: «Жируют сволочи. Может, это те самые, что живьем жгли людей в Ивановке!».
— Ну, я вас щас!
Он снял с пояса «лимонку». Держа ее одной рукой, а другой поводья, зубами выдернул кольцо и швырнул гранату в окно.
— Вот вам лимончик на десерт!
За ней последовали вторая, третья. На секунду-другую в доме возникла тишина. Потом прогремели взрывы, из окон лохматыми рыжими драконами выбросилось пламя, раздались вопли.
Воронок испуганно отпрянул от здания и готов был понести, но Иван сдержал его, заставив отъехать спокойно, и повел шагом, чтобы не показать свою причастность к взрывам. Тем более что в кинематографе по соседству закончился очередной сеанс и люди вывалили на улицу. Какой-то офицер оказался перед Ивановым конем.
— Что случилось?
— Понятия не имею. Возможно, артналет?
За железнодорожным переездом Журба свободно, всей грудью вдохнул свежий вечерний воздух, пахнувший полынью; сорвал с плеч погоны, отколупнул с околыша кокарду и, радостно-возбужденный, пришпорил коня.
Сомнений в содеянном у него не было.
Сомнения придут позже…
ЭПИЛОГ
После окончания гражданской войны Иван Евдокимович Журба работал в Приморье учителем и агрономом. Советская власть, за которую он воевал, никакими наградами его не отметила, но, слава Богу, и не репрессировала, как это произошло со многими старыми революционерами, честными и наивными идеалистами, в частности, с И.М. Певзнером, бывшим командующим партизанскими отрядами Спасско-Иманского военного района.