— Заберите у них сумки и оружие! — скомандовал голос.
Двое мужчин, один чуть за двадцать, а второй явно старше выполнили приказ.
— На колени! — приказал голос.
— Разрешите обратиться? — спросил Марченко.
— Так-так, — голос стал заинтересованным, — ну, обратись.
— Разрешите повернуться? Не привык стоять спиной к собеседнику.
— Вы на мушке. Так что имейте в виду: лишнее движение — вас пристрелят так же, как вы эту тварь.
Напарники медленно повернулись. Матвей смог насчитать шесть человек, из которых четверо держали самодельные автоматы. Явно не военные, но оружие держать умеют. Ещё двое — видимо старшие. Один худой, одетый в камуфляж на три размера больше. Второй — в кожаной куртке, рваных брюках и кирзовых сапогах. Голос его. Видимо, командир — он.
— Разрешите представиться? — сказал Марченко, не опуская рук, — Я Егор Кантимиров, это — мой брат Матвей. Мы выходцы из Борта. Небольшое бункерное поселение на юге. Ищем Тёмный город. Говорят, что на северо-западе есть поселение для кочевников, куда принимают всех и не задают вопросов. Мы в пути уже несколько суток. Здесь остановились на привал.
— Не хило вы так заблудились. — подметил командир.
— Похоже на то. Компас у меня ещё дедовский. Мы по дороге ориентировались и видимо свернули не туда.
— Ну, допустим, продолжайте.
— Мы были на привале, уже собираться стали, а тут — вот это.
Марченко кивнул в сторону убитого кабана-мутанта.
— Кантемиров, говоришь? — командир почесал бородатый подбородок, — Что-то не верится мне. Привал устроили, аккурат возле нас. Сдаётся мне, что караванщики вы. Вон, какие у вас рюкзаки и кофры набитые. В наших местах это редкость.
Он повернулся к одному из своих людей и скомандовал:
— В машину их. Отвезём к Старшему. Посмотрим, что он скажет.
— Простите, — начал Матвей, — мы правда не хотели никого беспокоить. Попали в передрягу с этой зверюгой, мотоцикл нам угробил. Мы мирные…
Договорить он не успел.
Один из людей командира вырубил Матвея прикладом и тот упал без сознания.
Матвей ещё не открыл глаза, а острая боль в челюсти и затылке раскатистым громом отдала во всё тело. Во рту пересохло так сильно, что язык прилипал к нёбу. Он открыл один глаз, затем второй и попытался сфокусировать зрение. Вокруг только металл. Стальные стены, нагретые от солнца превращали камеру, где он очутился, в парилку. На противоположной стороне маленького помещения неуклюже расположилось что-то, походящее на дверь с небольшим прямоугольным вырезом — единственным источником света. В углу напротив сидела расплывчатая фигура, которая постепенно превратилась в Марченко. Его нос украшала новая ссадина через переносицу, а под глазом красовался фиолетовый кровоподтёк.