— А ты молодец. — сказал Марченко и сразу откашлялся, — Чётко отработал. Я думал они тебя грохнут.
— Я смотрю тебе тоже досталось. — тихо произнёс Матвей, — Попить есть что-нибудь?
Марченко ногой пододвинул к Матвею старую жестяную кружку с тёплой водой. Фёдоров-младший приподнялся и сделал два жадных глотка.
— Сколько я был в отключке? — выдыхая спросил он.
— Не очень долго. Часов пять.
— Что-то удалось узнать?
— Ничего такого. — Марченко посмотрел на прямоугольник в двери, заменяющий окошко, — Тебя вырубили, мне накинули вонючий мешок на голову. Велели помалкивать. Посадили в какой-то грузовик, УАЗик похоже. Ехали не долго. Поворачивали. Потом меня привели сюда. Триста десять шагов от грузовика до камеры. По морде дали. Тебя закинули следом. Вот, сижу. Жду.
— Вещи у них. Наверняка будут обыскивать.
— Я на это и рассчитываю. — Егор улыбнулся и сразу же пожалел об этом. Губа треснула и из неё хлынула алая кровь.
Послышались шаги тяжёлых берцовых сапог. Единственный луч света закрыла пара серых глаз. Они осмотрели напарников, а затем голос, который пытался выглядеть угрожающе произнёс:
— Очухались. Сидеть тихо. Не рыпаться. И это… Вот.
Глаза отошли, а в щель, заменяющую окно бросили два куска сильно обжаренной тыквы.
— Спасибо! — крикнул Марченко, — Мы хотим увидеть главного!
— Увидите, — спокойно сказал голос, — а пока сидите тихо.
Матвей откусил кусок тыквы и неприятный горький вкус заполнил высохший рот. Воды не осталось, что Матвея сильно расстроило, потому что эту гадость очень хотелось запить. Марченко поднял свой кусок, аккуратно отряхнул его от земли и начал аппетитно есть. Матвей скривил лицо.
— Жесть какая! — сказал он.
— Ешь. — спокойно ответил Егор, — тут тебе не санаторий. Такие поселения с трудом выживают выращивая некое подобие тыкв, огурцов и картофеля. Так что скажи «спасибо», что тебе дали это, а не ещё раз по морде.
Матвей ничего не ответил. Он посмотрел на чёрно-коричневый вялый кусок, тыквы и отправил его в рот.
Марченко нацарапал ногтем тоненькую полосочку на ржавой стене. Она была четвёртой по счёту, а это означало, что в заключении они находятся уже пятый день.
Металлические стены прогревались днём настолько, что воздуха в камере практически не оставалось. Напарники разделись до трусов, но это не особо помогало спастись от духоты. По очереди они подходили к щели в двери, чтобы глотнуть свежего воздуха, которого свежим можно назвать с большой натяжкой. Вид из «окошка» не говорил им ни о чём. Несколько деревьев, сухая земля и четыре бревна с верёвочной лестницей. Судя по всему блокпост или смотровая башня. Неба разглядеть не удавалось, под каким бы ракурсом они не смотрели.