— Папка не вернулся! — мальчуган еле сдерживал слёзы, — Дядь Егор, не вернулся. Мамка плачет! Что делать не знаем. Она пошла к Игнату, а он сказал, чтоб не переживала, просто задерживается. А это не так! Дядь Егор, она чувствует! Знаете что? Она всегда папку чувствует! И говорит, что беда! И плачет. А если…
— Так, пацан, успокойся. Ты ж мужик! Не реви. Пока повода нет реветь. Веди к маме.
Мальчик взял Марченко за руку и потащил к их дому. Старый, покосившийся, с гнилыми досками он смотрелся жутко на фоне уходящих за стену деревьев.
— Мама! Мама! — кричал мальчик, — Мама! Выходи.
Молодая женщина вышла на крыльцо. Её лицо немного отекло, а глаза налились красным от слёз.
— Егор, здравствуй, — поприветствовала она оперативника и вытерла руки о заляпанный фартук, — Дениска тебе жаловаться побежал? Негодник!
— Да не ругай парня-то. Он за вас беспокоится. Где Коля-то?
— Ой, Егор… С утра вчера на заправку поехал. Бензин-то не вечный, а тут праздник был, вот и пришла пора запасы пополнить. Взял он четыре канистры, погрузил их в таратайку свою трёхколёсную и уехал один! Дурень! Сказал, что вернётся к вечеру, порадует Старшего. Цель благая, но зачем одному-то?
Женщина расплакалась.
— А вечером не вернулся. До сих пор нет. А я… А я… Боюсь, понимаешь! Дороги-то до заправки нет толком. Он на самую дальнюю поехал, ближние-то пустые все уже. И мысли в голову лезут, Егор. Страшные.
— А что Старший сказал?
— Что не надо переживать. Благая цель у него. Он избрал этот путь. Рано, мол, искать.
— Да уж… — протянул Марченко, — Ладно, есть карта? Где эта заправка?
— Егор, ты чего удумал? — спросила испуганно женщина.
— Поеду за мужем твоим. Пока этих дождёшься…
— Да как же ты один?!
— Почему один? — подмигнул Марченко, — У меня брат есть!
Матвея новость застала в ванне. Марченко не особо церемонясь прошёл в дом, поцеловал в щёку Элину и широко открыв дверь, обрадовал Фёдорова-младшего о поисковой поездке.
Рюкзак взяли один, его Матвей погрузил на себя, так как сидел сзади ковровца. На разбитую дорогу выехать оказалось не сложно, куда сложней оказалось держать на этой дороге равновесие из-за большого количества ям и ухабов. Проехав минут тридцать они заметили старый, покосившийся знак, весь покрытый ржавчиной. Он гласил «Муковня», а под ним прикреплена металлическая пластина с нарисованной бензоколонкой.
— Это первая, — крикнул Егор, — значит ещё километров восемь.
Очень аккуратно они объезжали все неровности. Разгоняться больше двадцати километров в час они не могли, потому что просто свалились бы. Матвей заметил ещё один указатель и крикнул: