Воспоминания отказываются выстраиваться в четкую цепочку. Встретить бы того, кто придумал такими приложениями тело оснащать.
— Яна Мохова. Меня доктор, кажется, осматривал. Молодой такой. Потом…
— Не напрягайся, сейчас вредно. Но чисто технически операция прошла идеально, на ноги сможешь встать хоть сегодня.
Сегодня? Через неделю после такого должны выписывать.
Яна еще раз осмотрела палату. Интересно, сколько стоят сутки пребывания здесь.
— Это частная больница?
— А, нет. Это не совсем больница, институт гематологии. В этом-то и загвоздка. Я должна была вызвать скорую, вместо того, чтобы самой лезть внутрь. Но в пятницу вечером улицы настолько красные, что твой абсцесс мог и не дождаться. Я решила, что клятва повелителю лошадей важнее инструкций.
Яна осторожно приподняла полу больничной рубашки. Тонкая полоска на смуглой коже выделяется только цветом.
— У вас золотые руки. Я точно не стану устраивать неприятности человеку, спасшему меня. Когда мне нужно уйти?
— Да когда захочешь. Одежда в шкафу, водичка в тумбочке. Есть тебе все равно нельзя ближайшие сутки. И, по крайней мере, следующие воздержись от твердой пищи. Поваляйся, телек посмотри. И, да. Если кто-то зайдет, или будет спрашивать на выходе, ты здесь по указанию Маргариты Васильевны, вопросов не будет.
Жара уже неделю не дает ртутному столбику опуститься ниже отметки тридцать. Даже ночью. В транспорте удвоилось количество желающих похвастаться оголенными частями тел, вне зависимости от их волосатости или полноты. И человек в пальто должен вызывать как минимум удивление. По крайней мере, у охранника на входе. Но мужчина вошел в здание и проследовал по коридору не задержав на себе ни одного взгляда многочисленных сотрудников.
Дверь в кабинет открыл без стука, молча остановился перед сидящей за столом дамой.
— Грегор, какого хаоса так долго? Сказала же дело срочное.
Маргарита Васильевна встречает гостя в облегающем черном платье. Украшения, макияж, укладка. Когда все успевает?
— Рита, у тебя все дела срочные. Я просил подождать день.
Голос мужчины сух. На вид ему за сорок, про таких говорят: ладно скроен, да крепко сшит. Решительный подбородок на рубленном лице, зачесанные назад прямые русые волосы. Глубокие морщины вокруг рта говорят, улыбаться он любит. Но колючий прищур серых глазах сразу отбивает желание шутить.
— Чем бы ты там не занимался, бросай все не раздумывая. Я нашла золотую кровь!
— Сообщи совету.
— Да ты не понял, взрослая особь, двадцать два года. Если совет проморгал ее до совершеннолетия, — Маргарита Васильевна хитро прищурилась, — Никто не запрещает нам воспользоваться.