А когда моей… всё же, наверно, теперь действительно приёмной матери что-то не нравится — нужно начинать бояться. Потому как это, скорее всего, какие-то внутренние интриги, ибо она их ненавидит, и это опасно. Так что я походя посоветовал Старейшине повысить режим безопасности для наших объектов. Это не я придумал. Это мне вчера Бажовы объяснили на пальцах, не только как работают подобные штуки, но и вообще, в чём обязанности Главы как минимум ипокатастимы.
— В любом случае, ученик, — произнесла вдруг вышагивавшая рядом тётка Марфа. — Очень рекомендую тебе сегодня выиграть. Не только чтобы выжить, потому как щадить тебя противник не будет, но и ради «приза», который, поверь мне, стоит того!
* * *
Колизеум был большим и красивым. Чуть углублённый в платформу, по форме он напоминал пентагон с не очень ровными сторонами. В отличие от народа, втекавшего в зев его главных ворот, ведущих на трибуны, нас перенаправили в подземные помещения, из которых имелся прямой выход на арену.
— Не пытайся вступать с ним в рукопашную, — инструктировала меня тётка Марфа. — Порежет так, что потом не соберём!
— С этим противником не используй свои сближения, — вколачивая в мой мозг свою мудрость, советовала Ольша Васильевна.
— Держись средней дистанции, — посоветовал Демьян, похлопав меня по плечу. — Верю, ты сможешь!
— И я верю в тебя! — поцеловала меня в щёчку Алёна, а через мгновение кто-то налетел на меня со спины и крепко обнял.
Кто-то… в ком я по одному только прикосновению узнал Хельгу. А когда повернулся в её не отпускавших меня руках, и девушка тут же прижалась к моей груди. Я же смотрел на её улыбающуюся мать и чем-то не очень довольного отца. Впрочем, счастье продлилось недолго, и, отпустив меня, девушка отошла, а затем и вовсе удалилась со своими родителями.
— Нравится барышня Громова? — тихо спросил меня Демьян, подойдя сзади.
— Нравится… — честно признался я, зная, что от чародея правду, в общем-то, и не скроешь…
Он по лицу всё, что нужно, читает. Не умею и не могу я, как некоторые, вечно держать морду кирпичом. И чего уж скрывать, при всём желании и вере в себя не факт, что я увижу завтрашний день.,
— А ты что, Оля, думаешь? — спросил Старейшина девушку, после ухода Хельги повисшую на мне, Алёнка ничего не ответила, только кивнула и зарылась носом куда-то в подмышку и ещё плотнее прижалась.
Моя маленькая суррогатная Бажова ранее была простушкой из полигамного посада. У неё с детства было несколько матерей, и именно отец решал приводить ли в дом ещё одну женщину или нет. Поэтому спрашивать её о подобных вещах относительно бессмысленно.