— Не убил, — кивнула Ольга. — Так что где-то у нас в Зелёной зоне бродит уже не злыдень, а лихо. Но его пока не находили. Я специально архивы проверяла.
— Где он вообще злыдня-то нашёл? — поинтересовался наш Старейшина. — Не в Полисе же…
— Его рука разграбленный хомлгарёрцами сыктывкарский пограничный посад проверяла, — объяснила Кня’жина. — Там и наткнулись на целую колонию. А усиленная сцепка из пяти рук потом только пустые дома нашла, ушли твари.
— Плохо… — скривился Демьян.
— Согласна…
О чём говорила тётка Марфа как моя наставница с калекой под Древом, отсюда было не слышно. Жрец глушил все звуки, ибо переговоры секундантов — дело приватное. Он всё слышит, кому надо — расскажет, а остальным знать, о чём они там беседуют, не нужно!
Вернувшись, Бажова, когда толпа собравшихся медленно начала выползать из круга Храмовых стен, заполняя парковые дорожки, ведущие к Колизеуму, просветила нас об их соглашении.
По её словам, Виктор Афанасьевич Шаров был интересным человеком. Он точно знал, что умирает, и жить ему осталось недолго. Желал только лучшего своему сыну, но ему совершенно не нравились новые друзья Юрия, присоветовавшие ему организовать весь этот спектакль со мной. Хоть он и не верил, что я могу победить в дуэли.
Бесклановые члены гильдий… Именно эти ребята из нескольких объединений обещали парню всестороннюю поддержку, деньги и своих чародеек, готовых потрудиться на восстановление клана Шаровых. Чем, собственно, и купили Юрия ещё в середине лета, после чего он организовал конфликт на вступительном балу.
По словам сына, это была месть за массовую бойню детей на выпускном экзамене, в которой, по их мнению, я был виновен. Не столько в том, что в «Хрустальном саду» были погибшие, сколько в том, что именно за мою голову объявлена награда Морозовыми, что многим сорвало тормоза и развязало руки всяким отморозкам.
Очень избирательная, надо сказать, месть. Не Морозовым, не конкретным преступникам, а именно мне. По сути, тоже жертве! По какой причине? Зачем? Где здесь логика? Неужели только потому, что Морозовым мстить страшно? Преступники, соблазнившиеся наградой, как бы свои, а я нет! Я же получил свой клан, но был гол как сокол, одинок и беззащитен?
Задаваясь этими вопросами, я рефлексировал ровно до тех пор, пока не увидел пошедшее красными пятнами лицо Ольги Васильевны, которая разве что не скрежетала зубами от злости. Зная её, я теперь был уверен, что женщина, сложив некие «два плюс два», получила не моё «девять», а правильный ответ. Который, ей сейчас очень и очень не нравится…