— Сережа, мы тебе собрали много денег на поездку в Иркутск на похороны твоего папы…, — он не успел договорить, увидев мой взгляд и стушевавшись, пошел прочь.
«Ах, ты, падла, — кричали мои глаза. — Разве можно таким спекулировать? — я сейчас тресну тебе промеж глаз!»
Больше он ко мне не подходил. В его ведении была комплектация технологическим оборудованием ЛПК, а у меня медицинским оборудованием — город. Может, поэтому наши пути больше не пересекались.
Кем вы думаете у него вырос сын? Если не подонком, то уж точно неприличным, зависимым и подлым человеком. Я это точно знаю. Гордиться таким парнем его семье и родителям не приходилось. Что тут скажешь? Яблоко от яблони…
Потом, в бытность первым секретарем Усть-Илимского горкома ВЛКСМ, мне в горисполкоме предложили улучшить жилищные условия. Предполагалось переехать из двухкомнатной квартиры, которую я получил, проработав год в дирекции строящихся предприятий Усть-Илимского ЛПК, в трехкомнатную в новостройке 4-го микрорайона на улице Мечтателей.
— Ты принимаешь в домашних условиях разных иностранных представителей, приезжающих в наш город. По крайней мере, у тебя должна быть для этого небольшая отдельная комната. А так у тебя ваша с женой комната и подрастающей дочери Ольги.
— Мне вроде бы и так хватало.
— Но при этом могли улучшить свои жилищные условия четыре семьи из твоих работников. А так им ждать и ждать…
Я согласился. Спустя некоторое время на меня настучали. Мол, молодой человек зажрался, отхватил себе четырехкомнатную хату, жирует, гад.
Вызывает меня на ковер первый секретарь горкома КПСС Н. И. Мальцев — главный начальник города.
— Что, Сергей, проработал чуть более двух лет и уже начал злоупотреблять служебным положением? — лицо его было багровым от гнева, в глазах сверкали молнии.
— Я для себя ничего и ни у кого не просил, Николай Иванович, — спокойно ответил я Мальцеву. — А мое согласие на переезд в трехкомнатную квартиру было обусловлено немедленным улучшением жилищных условий четырех семей работников горкома комсомола. Больше мне сказать вам нечего.
Николай Иванович облегченно выдохнул. Вопрос был полностью исчерпан. Он, улыбаясь, пожал мне руку.
«Ну, блин, сегодня стукачам, наверное, не поздоровится», — подумалось мне. И я пошел к себе в кабинет.
О своей жизни в иркутском и усть-илимском периоде я писал в двух первых томах «Иркутской саги». А почему я привел этот пример? Да потому, что в тот период было нельзя начальствующим лицам злоупотреблять служебным положением! Стукачи были и будут всегда. Под стукачами я имею в виду клеветников. А к лицам, говорящим правду в глаза, я отношусь с глубоким уважением.