Но в этот раз Харитону попался злосчастный фунфырик с фальсифицированным содержимым. Сосед, по кликухе Косой, притаранил его под будущий денежный расчет. У Кости сейчас не было денег, но скоро-то он станет богатеем.
Не стал. Не справился организм туберкулезника с метаноловой отравой. Костя доживал свои последние минуты и прекрасно это понимал.
— Кувалда, быстро давай гони к Соленому. Чует мое сердце что-то неладное, — тревожно закричал Валерий Михайлович.
— Че орешь, шеф, у меня слух хороший. Сейчас слетаю по-бырому. Может он еще спит после вчерашнего. Пацаны цинканули, что он с Косым пересекся. Буханули, наверное, вот и спят себе, сопят во все дырочки.
— Давай, Кувалда, побыстрее. Ты че, не знаешь народную мудрость: «Сделал дело, бухай смело».
— Я-то знаю, а вот Соленый может быть позабыл.
Кувалда примчался на хату к Соленому, он тарабанил в дверь, кричал, взывая Костю открыть «калитку». Отчаявшись получить ответ, Кувалда по водосточной трубе влез в открытое окно квартиры генерального директора Кости Харитонова. Но было уже поздно. Костян приказал долго жить… Как будто бы из заоблачных небесных динамиков приглушенно стали звучать строки из стихотворения «Прощальное».
Так слишком часто говорили
О сути, смысле бытия.
Ругались и порой шутили,
Жизнь вместе в тягостях живя.
Ведь лет обоим нам немало,
И прожиты они в борьбе.
В стремлении жить, добиться счастья,
В заботе, праведном труде.
Подобно струям водопада,
Столкнулись в жизни мы с тобой.
И вроде ничего не надо,
Пусть все течет само собой.
Любовь толкает на безумство,
Лишив рассудка и ума.
За прегрешения все земные,
Сурово спросит жизнь сполна.
Я разрываюсь меж огнями,
Любовью к детям и тебе,
Горю и тихо угасаю,
И путь весь мой пройдет во тьме.
О как же я неосторожен
В своих мечтаниях земных.
Хотел любви простой и жизни
Для всех любимых я своих.
Но видно, это слишком много
Для жизни прожитой моей.
И разрываюсь я на части,
Борясь с любовью своей.
Потери, видно, неизбежны,
Разлуке и страданьям быть,
И сердце станет словно камень,
Не сможет больше так любить.
За что же мне все муки ада,
Ведь я пока еще живой.
Жизнь пронеслась перед глазами
И одарила пустотой.
Прости, коль в чем тебя обидел.
Я пред тобою виноват.
Пусть счастья в жизни будет много,
А я лишь только буду рад.
— Кажется, я врубился в причины неудачного похода Федора в «БВН-банк», — задумчиво произнес Валерий Иванович. — Сиплый, возьмешь с собой Клешню, и смотаетесь за нашим шапирой. Пусть он вас на Иркут вывезет, типа шашлыки-машлыки. Там его спросите, как он со своей адвокатской конторой Федору Демидову гашение судимости организовали. Они мне бакланили, что погашение и снятие судимости регулируются уголовным законодательством России, а у них там, типа, все схвачено и регулируется взятками-долларами. За бабки они сделают прекращение судимости, и Федор будет являться несудимым. Ведь наличие судимости ограничивает некоторые гражданские права, поэтому вопросы, связанные с процедурой избавления от судимости, актуальны для определенной категории граждан. Ну, так нам в банк надо было ласково ломануться. Умничали суки, а сами, по-видимому, купили справку в ИЦ УВД, а в компьютерной базе данных изменения так никто и не собирался делать. Думаю, шапира быстро расколется. Потом кинете его в реку, где течение сильное.