— Володя, — Семёныч протянул руку, которую Вадим осторожно пожал, чтобы не сломать что-нибудь от переизбытка чувств.
— Наталья Илларионовна, — представилась мать, — а мы как раз завтракать собрались, присаживайтесь к столу, не побрезгуйте, — что-то вдруг засмущалась она.
«Не побрезгуйте! — подумал Вадим. — Да я вырос на твоей стряпне, мама!».
— Только водка у нас самодельная, — Семёныч выхватил из рук матери бутылку, мгновенно вытащил из неё зубами пластмассовую пробку и начал разливать по рюмкам напиток с характерным запахом самогона.
— Мы сейчас водку вообще не будем, ни самодельную, ни заводскую, — торжественно объявил Вадим младший и под недоумевающими взглядами вытащил из сумки несколько бутылок пива и поставил их на стол.
— Мы можем в любой момент понадобиться начальству, поэтому должны постоянно быть в форме, — объяснил Вадим старший.
— Это что ж за начальство такое, что даже в праздники людям отдохнуть не дают? — возмутилась мать, хотя в её словах одновременно чувствовалась и гордость за сына — вот, мол, какая важная фигура — без него даже в праздники не обойдутся.
— Почему не дают? — Вадим младший открыл бутылку пива и разлил её в два стакана, — мы же отдыхаем. Только полностью расслабляться нельзя.
— Вам виднее. Мы люди маленькие, многого не понимаем. — Семёныч поднял рюмку, — ну, давайте за приезд!
Все дружно выпили и потянулись к закуске.
— Ой, у меня же селёдка есть, — засуетилась мать, — к пиву самое то будет. Сейчас порежу, — и выпорхнула из комнаты.
«Сколько же ей сейчас лет? — размышлял Вадим, заедая пиво жареным салом с картошкой, — где-то пятьдесят шесть — пятьдесят семь, примерно, как и мне было в последнее время там, в той жизни. Восемнадцать лет осталось. И ничего изменить нельзя. Лучше бы не знать такие даты.
Правильно задумано природой. Никто не знает, сколько ему отпущено судьбой. И все надеются, что это будет не скоро. Ну, разве что, неизлечимо больные. Семёнычу вообще сейчас лет сорок пять. А умрёт раньше матери — в пятьдесят пять. Ещё и инфаркт перед этим переживёт. Хотя, тут обстоятельства смерти какие-то подозрительные. Гуляли на Лилькиной с Рустамом свадьбе, пошёл домой — скотину накормить, как всегда навеселе. Утром нашли мёртвым в стороне от тропинки, голова в луже. Никто не разбирался, списали на сердце. Здесь можно попробовать предотвратить… хотя… свадьбы этой точно не допустим.»
— Так ты, Вадик, расскажи, как сумел в Москву перебраться, да ещё в КГБ? — Семёнычу явно полегчало после рюмки. Он достал из пачки сигарету, посмотрел на Вадима младшего, перевёл взгляд на другого, — так вы, наверное, ещё и не курите? — Оба согласно кивнули головами, — Ну, тогда и я пока потерплю.