— Правильно. Нечего здесь воздух портить. Курить — на улицу! — Мать занесла тарелку с нарезанной селёдкой и луком, — вот вам, ребята, к пиву.
Вадим открыл вторую бутылку:
— Может, вы тоже пиво будете?
— Будем, — Семёныч достал из серванта ещё два стакана.
— На Новый Год Костя приезжал из Киева на несколько дней, — мать отпила полстакана пива, — так он очень интересовался, как тебе удалось в КГБ перевестись. Даже специально к нам сюда приезжал. А мы и сами толком ничего не знаем.
— Вот и я о том же, — Семёныч отпил пива и блаженно зажмурился.
— Да так… — Вадим младший покосился на двойника, — я же в зоне опером работал, а там часть работы идёт по линии КГБ. Вот кое-кому в Москве мои отчёты понравились, предложили перейти на освободившееся место. Я, конечно, долго не ломался… — мать с Семёнычем дружно рассмеялись, — в общем, так Косте и передайте. Кстати, вот мой друг Вадим — он у нас ясновидящий — посмотрел на Костину фотографию и говорит, что он на Урал не вернётся. Сразу из Киевской школы МВД сумеет перевестись в Витебск в милицию, где дослужится до полковника.
Взгляды хозяев переключились на Радугина.
— Так это и есть знаменитый предсказатель, о котором ты писал, — мать с интересом смотрела на здоровенного парня, друга её сына.
— Наоборот, не знаменитый, а засекреченный. — поправил Вадим младший, — и вы, пожалуйста, если хотите что-нибудь узнать, пообещайте, что никому не скажете.
— Об чём базар! Ты ж меня знаешь! Могила! — Семёныч вскочил и для убедительности ударил себя кулаком в грудь. — А о нас можешь что-нибудь рассказать?
— А что вас интересует? — Радугин старался выглядеть как можно равнодушнее.
— Когда, например, я крякну? Или она? — Семёныч пальцем указал на мать. Она на него замахнулась:
— Не дождёшься!
— Могу сказать с точностью до года. Но не буду.
— Почему?
— Вы даже не представляете, как это ужасно — знать дату собственной смерти. Даже и не просите. Одно могу сказать — с десяток лет у вас есть в запасе, у обоих.
Раздался дружный вздох облегчения.
— Ну хоть за это спасибо, а то даже в горле пересохло. — Семёныч залпом допил пиво и по-хозяйски достал из сумки Вадима ещё две бутылки.
Радугин встал и подошёл к стене, на которой висел ряд портретов. На левой от входа стене висели фотографии детей, в том числе и Вадима в погонах лейтенанта; а на правой — портреты умерших предков, родителей матери и отца Вадима.
Остановившись напротив портрета сестры, Вадим спросил:
— Это же Лиля?
— Да, — мать напряглась, — а что?
— Вот у неё могут быть очень серьёзные проблемы. Сейчас у неё с мужем отношения хорошие. Но года через три будет кризис. Муж загуляет с другой женщиной, даже, возможно, будет ребёнок на стороне. Она узнает., детей — в охапку и сюда — к матери. Подаст на развод.