— Не. В этом плане всё нормально. Я буйный только пьяный, об этом все знают. Тут действительно есть проблемы с башкой, только другого рода.
Вадим лихорадочно прикидывал, какая информация могла просочиться из камеры, как предупредить собеседника, что его должны убить в ближайшие дни, и в то же время, чтобы не сболтнуть лишнего.
— Понимаешь, Юра, — сказал он, с задумчивым видом усаживаясь на свободную кровать, — я вижу, что произойдёт в будущем так, как будто я это всё уже пережил. Не всё и не про всех. Так как-то,… кусками.
— Ух ты! Интересно. Расскажешь чё-нибудь? А про меня тоже что-то можешь сказать?
— Про тебя?… — Вадим сделал вид, что задумался, даже глаза прикрыл. Ну что ж, — сам напросился. Выдержав минуту, он открыл глаза, и глядя в упор на Ростовского сказал, — могу и про тебя, только тебе это не понравится…
— Что?… Всё-таки завалят? — Юра, судя по слегка побледневшему лицу, что-то почувствовал. Хотя, с другой стороны, что ещё может произойти с человеком в зоне, что ему не понравится.
— А что, должны? — Вопросом на вопрос ответил Вадим.
Но Юра не обиделся. После короткого раздумья он решил, видимо, поделиться чем-то сокровенным. Встав с койки, Ростовский тихонько подошёл к двери, резко распахнул её, и убедившись, что никто не подслушивает, плотно прикрыл дверь и вернулся на место.
— Понимаешь, Валера, кто-то на свободе под меня копает. Боится, что я через два года вернусь в Ростов и расставлю всех по тем местам, которые они заслуживают. Или хотят занять моё место смотрящего на Богатяновке — это такой район Ростова, если ты не знаешь.
Вадим согласно кивнул. Откуда Бурому, родившемуся и выросшему в Свердловске, знать районы Ростова.
— В общем, я могу только догадываться. Но судя по новостям с последних этапов, предъявы в мой адрес кидают серьёзные. Такие, что просто так мне уже с кем-то не разойтись. А позавчера этапом пришёл один армянчик с Ростова — Стёпа, то ли Бабаян, то ли Бабаханян, в общем — баба какая-то. Я про него слышал немного на свободе, вроде шестерил он у серьёзных людей. Вроде не одного замочил по их указке. А сейчас вес набрал, чуть ли не в воры метит. Сел за какую-то мелкую кражу на три года. Как бы не спецом. Уж за такое-то могли бы и отмазать. Вот я и думаю, — может решил зону потоптать, что бы воровскую корону можно было одеть по понятиям, а может — и по мою душу торпеду отправили. А может и то и другое вместе. Я, между нами говоря, в санчасть то и лёг, что бы было время осмотреться, прощупать его намерения. В самой санчасти как и на больничке по понятиям всякие разборки запрещены. Ты то что можешь сказать про меня? Не тяни душу.