— Вы пока оформляйте, а мы с Рагозиным сходим в оперчасть, — вооружусь, да портфель заберу, — майор требовательно толкнул выходную дверь. Лязгнул железный засов, дверь распахнулась, и они с Рагозиным вышли.
— Фамилия, имя, отчество, дата рождения, статья, срок, начало срока, конец… — спрашивала у Вадима майорша, сверяясь с надписью на пакете с делом, он отвечал вызубренные данные Бурова.
— В первый раз вижу, чтобы за одним зеком целый вертолёт прислали, — прапорщик с удивлением разглядывал осуждённого Бурдакова.
— Вертолёт по другому поводу, а его заодно решили прихватить, — нашёлся Боголепов, — слишком дорогое удовольствие, — из-за одного зека вертолёт гонять.
Громко зазвонил звонок наружной двери. В распахнувшуюся дверь вошёл Рагозин и молча пристегнул наручниками правую руку Бурдакова к своей левой.
— Так надёжнее будет, выходим, — сказал он и первым вышел наружу, увлекая за собой Бурого. Стоявший на углу под вышкой с часовым Верещагин, демонстративно передёрнул затвор «Макарова» и сунул его в подмышечную кобуру.
— А не слабоват ли будет конвой-то? — Засомневался прапорщик.
— Достаточно, — буркнул Верещагин, — в вертолёте ещё несколько бойцов.
Так и двинулись: впереди скованные наручниками Рагозин и Бурый, в свободной руке Рагозин нёс портфель, Бурый — вещмешок; сзади — Верещагин с портфелем в левой руке. Вадим с интересом вертел головой, отмечая, что изменилось с того момента, когда он был здесь в последний раз.
— Вот здесь будет двухэтажное здание новой казармы, — негромко рассказывал он молодому Рагозину, — комнату обысков перестроят и сделают с другой стороны несколько комнат, где у тебя будет фотолаборатория с потайной комнатой. Морг перенесут ближе к пожарке. Само здание пожарной охраны тоже построят новое.
— Стоять! — Скомандовал майор, когда они отошли метров двести. — никто нас здесь не видит, снимите наручники, а то руки отморозите.
За поворотом тропинка, протоптанная в снегу сужалась, идти вдвоём рядом по ней было уже невозможно, особенно, учитывая габариты Бурого. Перестроившись, — впереди Рагозин, за ним Бурый, сзади Верещагин, подгоняемые лёгким морозом, все бодро зашагали по линии УЖД в сторону аэропорта.
Поднявшись по деревянным ступенькам на плоскую возвышенность, как бы специально задуманной природой для аэропорта, и увидев дожидающийся их вертолёт, Вадим оглянулся на заснеженную панораму расположенного вдоль реки посёлка. Глядя на освещённые заходящим солнцем столбы дыма, поднимающиеся из печных труб, Вадим с какой-то тоской подумал, что сейчас он это видит точно уж в последний раз. И хотя всё время, что ему пришлось провести в этом Богом забытом посёлке «на краю географии», он мечтал только об одном, — как бы скорее уехать отсюда навсегда, грудь всё равно сдавила ностальгия. Всё-таки лучшие двадцать лет своей жизни отданы этому отдалённому от цивилизации месту.