– Не думай об этом, Дорри. Ты тут ни при чем, он меня ненавидит, – негромко ответил Том и одарил близнеца холодным взглядом.
За спиной Гая выстроилось семейство Битти.
Они вместе с Гаем прибыли на борт «Йоркширца» несколько дней назад, оставив свое жилище в городе, готовые отправиться в Бомбей. Кэролайн стояла в нескольких шагах от остальных членов семьи, и Том внимательно взглянул на нее. Она являла собой очаровательную картинку: ее юбки развевались и играли на ветру, девушка одной рукой придерживала чепчик, но локоны выбились из-под него и подпрыгивали на ее порозовевших от ветра щеках; глаза Кэролайн сверкали, когда она смотрела на другой большой корабль.
– Кэролайн! – заорал Том. – Я наверху! Привет!
В него словно вселился дьявол, и он окликнул девушку скорее для того, чтобы позлить близнеца, чем по какой-то другой причине.
Кэролайн подняла голову и увидела его высоко, в гнезде на мачте. Она подпрыгнула на месте от волнения и помахала ему свободной рукой.
– Том! – Ветер уносил ее голос, но острый взгляд Тома мог читать по губам. – Попутного ветра!
Гай резко развернулся, услышав ее голос, потом быстро шагнул к ней и встал рядом. Он не прикоснулся к девушке, но выглядел как воинственный собственник, когда уставился на брата.
«Серафим» прибавил парусов и стремительно понесся по ветру. Фигуры на палубе «Йоркширца» уменьшились и вскоре исчезли из вида. Братья смотрели из своего гнезда на другой корабль, пока он не превратился в смутный силуэт на горизонте, почти сливавшийся с темным фоном горы и грядой раздувшихся темно-синих туч.
– Ну вот, теперь мы вдвоем остались, – грустно сказал Дориан.
Том не откликнулся. Он просто не знал, что сказать.
– А ты никогда не забудешь, какую ты мне дал клятву? – настойчиво спросил Дориан. – Ты никогда меня не бросишь?
– Никогда, – твердо ответил Том.
– Это была смертельная клятва, – напомнил Дориан. – Самая сильная из всех!
– Знаю, – кивнул Том. – Я никогда ее не забуду.
И он потер крошечный белый шрам на конце своего большого пальца.
Выйдя из Столовой бухты, «Серафим» шел двадцать три дня. Моряки не видели ни суши, ни солнца. Они мчались под непрерывным проливным дождем, таким сильным, что казалось, сам океан поднялся на дыбы и обрушился на палубу. Ливень хлестал день и ночь, не ослабевая. В таких условиях даже расчеты Хэла стали весьма приблизительными, он мог полагаться лишь на траверз-доску и примерную оценку пройденного за день расстояния.
– А ведь обычно в это время океан спокоен и солнце светит постоянно, – заметил Эболи, глядя на клубящиеся над головами низкие тучи. – Похоже, сам черт перевернул все с ног на голову.