Караван подползал все ближе и ближе к подножию холма, на котором затаились Том и Эболи; они все отчетливее различали подробности и слышали тоскливое пение. Одна из женщин невдалеке от первого ряда уронила с головы корзину и опустилась на землю, потянув за собой трех других, прикованных к ней. Соседки попытались поднять ее на ноги, но она слишком ослабела, чтобы стоять.
Беспорядок привлек внимание надсмотрщиков: сразу четверо побежали к женщинам. Они собрались вокруг упавшей девушки, и Том услышал их злобные крики, когда они заставляли ее подняться. Потом один из них взмахнул плетью. Сначала он ударил упавшую по ногам, а когда это не помогло, принялся избивать ее как попало. Резкие удары плети по голой коже отчетливо разносились в горячем воздухе.
Наконец надсмотрщики смирились с потерей части товара. Один опустился на колени и разомкнул кандалы на руках девушки, после чего схватил ее за ноги и оттащил в сторону от тропы. Остальные погнали дальше остановившийся караван, оставив тело девушки в пыли.
Теперь караван подошел уже так близко, что Том и Эболи различали лица рабов невооруженным глазом. Эболи вдруг напрягся и схватил Тома за руку. Он показал в середину цепи, и Тому понадобилось лишь мгновение, чтобы понять, что именно взволновало друга. Там шла еще одна группа детей, мальчиков и девочек вместе, соединенных длинной светлой веревкой, обвязанной вокруг их тел.
Каждый ребенок нес на голове узел или корзину; размер и вес были разными в зависимости от возраста носильщика. Мальчик, шедший в начале группы, был самым высоким из всех. Он шел гордо и ровно, хотя другие сгибались от усталости и отчаяния.
– Зама, – выдохнул Эболи. – Мой старший сын… А за ним – Тула.
Голос Эболи звучал ровно, однако глаза горели неизмеримой яростью.
– И там еще Зете и Фалло, немного сзади…
Обе женщины были обнажены, с кандалами на шеях, их груди отяжелели от не выпитого убитыми младенцами молока.
Том не нашел слов, чтобы хоть как-то успокоить старого друга, и они просто лежали молча и наблюдали, как мимо них проходит мрачная процессия. Пленные шагали так медленно, что на это понадобилось почти два часа, как ни подгоняли людей надсмотрщики криком и кнутами. А следом за караваном тащились стаи гиен и шакалов.
Они пожирали экскременты, оставленные в вельде измученными дизентерией рабами, и любые отбросы, какие могли найти.
Том думал, что брошенная на обочине тропы девушка уже умерла, но он ошибался.
Когда вокруг нее собрались кольцом гиены, хохоча и ухая в жадном возбуждении, она приподнялась на локте и попыталась встать на ноги, но ей это оказалось не по силам. Она упала и прижала колени к груди, прикрывая руками покрытую пылью голову.