На фоне его огня виднелись три арабских стража; они сидели рядом, попивая кофе и тихо разговаривая. Все они смотрели на огонь.
Костер их ослепит, мрачно подумал Том и шепнул Эболи:
– Бери того, что ближе к тебе.
Они крались вперед до самого освещенного костром круга. Оба держали мечи в ножнах, чтобы отражение огня на стали не насторожило стражей.
– Давай!
Том выхватил клинок из ножен и бросился сзади к сидевшим арабам. Первого он убил сразу, с размаху ударив его по шее. По другую сторону костра Эболи убил второго. Мертвый араб упал лицом в костер, его тюрбан и длинные волосы вспыхнули, как факел.
Третий араб испуганно вскрикнул и попытался встать, но Том пронзил его горло.
Том и Эболи пригнулись возле тел убитых арабов, прислушиваясь в ожидании криков тревоги, но лошади стояли достаточно далеко от лагеря, и умиравшие арабы просто не успели нашуметь. Вокруг было тихо. Охотники двинулись туда, где стояли стреноженные лошади. Им навстречу из-за деревьев выскользнула еще одна тень.
Том просвистел негромко, низко, как ночной козодой.
Ответный сигнал не заставил себя ждать, и появился Люк Джервис.
– Все в порядке! – сообщил он, давая Тому знать, что о других арабах рядом с лошадьми тоже позаботились.
Том побежал к лошадям. Он выбрал гнедого жеребца, на котором днем скакал предводитель арабов.
Отвязывая повод коня, Том тихо говорил с животным, поглаживал по голове, успокаивая голосом и рукой. А потом вскочил на неоседланного коня.
Эболи тоже выбрал себе лошадь, и, когда он уже сидел на ней, Том свистом подал сигнал Люку.
Люк вернулся туда, где вокруг стоянки арабов затаились его люди. И почти мгновенно по периметру загремели выстрелы – моряки с близкого расстояния палили по арабам. Лагерь загудел, просыпаясь, но гул тут же превратился в оглушительный рев.
Надсмотрщики-арабы, спотыкаясь, выскакивали из-за колючей изгороди, не до конца проснувшись, хватались за оружие, но их встречали все новые мушкетные залпы и град свистящих стрел лози.
Рабы двигаться не могли, потому что на ночь их цепи обматывали вокруг железных кольев, которые надсмотрщики вбивали в твердую землю.
Лежа там, где их оставили, они кричали и выли от ужаса, добавляя суматохи.
Кое-кто из арабов уже отстреливался, их сопротивление нарастало. Том погнал коня к той колючей изгороди, где на закате видел главного араба. В одной руке он держал пылающую ветку, которую выхватил из костра стражей, и теперь забросил ее на тростниковую крышу хижины. Она мгновенно занялась, пламя заревело, разбрасывая искры и освещая все вокруг на сотню ярдов. Подгоняемый жаром, вожак арабов выбежал наружу с ружьем в руке. Он был без тюрбана, его намасленные седые волосы упали ему на плечи, борода спуталась. Том развернул коня и помчался прямиком на араба. Тот выпрямился и вскинул ружье.