Вскоре после этого у калифа началась чудовищная головная боль, вызывавшая рассеянность и сонливость. Потом у него начались конвульсии и рвота. У него болел живот, стул стал черным, моча потемнела от крови.
Когда врачи принялись за него, надеясь на улучшения, болезнь лишь обострилась. Ногти калифа посинели. Волосы и борода выпадали клочьями. Он то и дело терял сознание, его плоть таяла, и вскоре его полысевшая голова стала походить на голову мертвеца.
Понимая, что конец близок, тридцать его сыновей собрались у его постели в темной, душной спальне. Старший, Зейн аль-Дин, сидел ближе всех к кровати и возглавлял молитвенные чтения, прося Аллаха смягчить страдания отца.
Как-то в промежутке между молитвами Зейн аль-Дин поднял полные слез глаза и печально посмотрел через комнату на своего единокровного брата. Ибн аль-Малик Абубакер, сын одной из второстепенных наложниц, всегда был доверенным компаньоном Зейна аль-Дина, с самого их детства, проведенного в гареме на острове Ламу. Из-за своего низкого положения при королевском дворе Абубакер оставался в тени. Однако в пустыне говорили, что каждому человеку нужен верблюд, который перенесет его через пески. Зейн аль-Дин стал верблюдом Абубакера. На спине старшего брата Абубакер намеревался однажды доехать до власти. И он знал, что Зейн аль-Дин тоже нуждается в нем, потому что Абубакер был ему верным слугой, сообразительным и находчивым, преданным брату. Абубакер стоял рядом с Зейном в битве у Маската, пытался защитить его, когда турки Оттомана оказались разбиты, но был ранен копьем в грудь и сброшен с лошади.
Потом он оправился от раны и получил прощение нового калифа; аль-Малик всегда проявлял благосклонность и щедрость к сыновьям. Однако Абубакер вместо благодарности за милосердие чувствовал жестокую обиду. Как и Зейна аль-Дина, его переполняли высокомерие и хитрость, он всегда шел извилистыми путями, обладая прирожденной страстью к заговорам и жаждой власти. Он знал, что, несмотря на прощение отца, его предательство не забудут до конца жизни калифа. Так пусть она будет покороче, думал он, окидывая взглядом набитую людьми комнату, полную дыма благовоний, и тут поймал взгляд Зейна аль-Дина. Брат едва заметно кивнул ему, и Абубакер опустил глаза и разгладил усы, давая знак, что все понял.
Это именно Абубакер раздобыл тот горький белый порошок, который сделал для них все дело. Один из врачей, лечивших калифа, был человеком Абубакера.
Яд, который давали крошечными дозами, постепенно накопился в теле их жертвы, так что симптомы проявлялись не сразу. Абубакер молча согласился с братом в том, что пора дать калифу последнюю, смертельную дозу и покончить с этим.