Славик понял, что трахаться в таком состоянии он не сможет, слил барышню, договорился с собой, что в зачет этот съем всё равно пойдет, заперся дома, вновь позвонил в аэропорт (там ничего не нашли, камера была куда-то не туда направлена или вообще не работала) и набрал Игоря Сергеевича.
– Игорь Сергеевич, я папу потерял.
– Понимаю… Постепенно приходит осознание потери, я сам полгода в себя приходил…
– Игорь Сергеевич, вы не поняли, я его совсем потерял.
– Еще как понимаю, именно необратимость ухода накрывает через…
Славик рванул:
– Я потерял урну с его прахом! Вы единственный, кто знает. Что делать будем?! – Славик автоматически разделил ответственность. Он даже сам себе умилился.
Из трубки потянуло свинцом.
– Вячеслав Маркович, а я понимаю, почему папа вас так любил. В чем-то вы единственный в своем роде. Что МЫ будем делать? Прекрасный вопрос. Позвольте полюбопытствовать, почему «МЫ»?
– Вы же не бросите меня одного в такой ситуации?! Мне не на кого больше рассчитывать. – От интонации Славика расплакались бы даже змеи на голове горгоны Медузы.
– Похороны на послезавтра назначены?
– Да.
– Эх, Вячеслав Маркович, боюсь, не успеем мы из другой могилы пепел достать и сюда привезти.
Славика ударило током. Он, конечно, сразу всё понял, но решил растянуть пытку и задал риторический вопрос:
– Пепел достать? Откуда?
– Ну… – Игорь Сергеевич закашлялся.
– По условиям завещания, я мог рассказать об этом только на сороковой день, но с учетом сложившейся ситуации… У вашего отца есть еще одна могила. В Балтиморе. Надеюсь, не нужно объяснять почему.
Славик осел, как асфальт при промыве дороги.
– Не нужно. Я не тупой. И сколько их?
– Могил?
– Я спросил про детей, но давайте и с могилами разберемся. Может, папа в нескольких городах франшизу открыл…
– Могил две: одна в Балтиморе и вот одна в вашей, скажем так, разработке.
– Нашей.
– Ну да, в нашей. А детей в Америке двое. Мальчик и девочка.
Славик открыл виски, налил и выпил залпом за отца.
– Пол, цвет глаз и прочие детали меня не очень интересуют. Интересует возраст и что они знают про нас.
– Семь и двенадцать. Про вас не знают ничего. Марк Иосифович умел хранить секреты.
– Это точно. А почему папа оставил всё нам? – Виски немного промыл извилины, и Славик начал задавать правильные вопросы.
– А почему вы думаете, что он оставил вам всё? – Игорь Сергеевич рассмеялся.
Славик-не-пизди вспомнил, как в детстве папа его наказывал. Он говорил про четыре этапа воспитания: работа, неизвестность, боль, раскаяние. Было очевидно, что Игорь Сергеевич был на границе боли и ждал Славика по ту сторону.